Мистер Монк летит на Гавайи

Так уж получилось, что проходя мимо Убежища Китобойного Судна, я не смогла сопротивляться желанию посмотреть на кондо Роксаны Шоу. Она сидела на веранде, глядя на океан. Ее соседи тоже грелись на веранде. Я представила, как эта пара свингеров пригласила ее на дружеский секс втроем.

Я продолжила путь вдоль дамбы, остановившись пару раз посмотреть на больших морских черепах, плавающих среди валунов и старающихся не разбиться об них из-за прибоя.

Улица изогнулась к Колоа Лэндинг, точке, где устье реки встречалось с морем. До XX века это место являлось крупным портом китобойных и островных торговых судов. Сейчас мокрое, засоренное место пользовалось популярностью среди аквалангистов и ныряльщиков. Там, где раньше находились доки и склады, теперь стояла дряхлая прокатная хижина, построенная из вулканических камней, а на противоположном берегу — скромный многоквартирный комплекс.

Я перешла реку по бетонному мосту и направилась на север к Спаутинг Хорн — гейзеру, природному феномену на дороге, хотя изначально не намеревалась идти так далеко в шлепанцах. Я прошла мимо множества домов, мотелей и кондоминиумов вдоль зубчатой береговой линии. Пляж здесь отсутствовал, но у этой местности имелись другие преимущества — казалось, море тянется бесконечно, а вид разбивающихся о скалы с пенистыми брызгами океанических волн весьма захватывал.

Я дошла до парка Принца Кухио, полюбовалась на ухоженную траву, мутный пруд с рыбой и аккуратные руины храма Хоаи Хеиау из вулканического камня. В этом парке родился принц Джона Кухио Каланианаоле, последний наследник гавайского королевского престола, умерший в 1922 году. Я попыталась представить, на что походило это место сто лет назад, когда он родился, но потертый кондо рядом с парком и серферы, с гиканьем пьющие пиво на своих верандах, убили все настроение.

Я направилась туда, откуда пришла, идя намного медленнее. Избыточная энергия, заставившая меня пройти большое расстояние, исчерпалась. Пекло, я устала, а ноги болели.

Роксана Шоу сидела на дамбе через дорогу от Убежища Китобойного Судна лицом ко мне. Мне показалось, она ждала моего возвращения.

Я подошла и села рядом с ней на стене. Заметила полицейский автомобиль без опознавательных знаков, припаркованный на углу, потного детектива в яркой гавайке, даже не пытающегося скрыть факт наблюдения за нами.

— Я де-факто под домашним арестом, — с горечью произнесла Роксана. Бьюсь об заклад, она впервые в жизни использовала термин «де-факто» в разговоре.

— Могло быть и хуже, — заметила я. — Вы могли сидеть в одной камере со своим любовником.

— Он не совершил ничего плохого.

— Да, он сам мистер Невиновность! Не убивает женщин, а просто женится на них из-за денег, и ждет их смерти.

— Все люди не совершенны, — сказала она. — Но мы не злодеи. Старушки кое-что получали от него. Думаете, им не нравилось иметь собственного мальчика-игрушку?

— Мы это уже проходили. Вы меня ждали, чтобы сказать, какие вы оба гуманисты?

— Монк ошибся. Лэнс не убивал Хелен и не инсценировал себе сложное алиби. Он не настолько умен.

— Это первое из сказанного Вами, во что я верю. Вы были мозгом?

Она покачала головой. — Мой конек — шикарная грудь и идеальная попка, а не интеллект.

— Отлично. Расскажете это перед жюри присяжных, — сказала я. — Уверена, все пройдет гладко. Не забудьте слегка посветить декольте, убеждая их в невиновности.

— Вы должны помочь нам, — взмолилась она.

— Дайте мне причину для этого. Для начала, расскажите, кто убил Мартина Камакеле.

Она пожала плечами. — До вчерашнего вечера я о нем и не слышала, пока не пришли детективы для допроса. Я только знаю, что он принес Лэнсу и Хелен бутылку шампанского в день их прибытия.

Я встала. — Будь я на Вашем месте, начала бы подыскивать богатенького старого чудика для замужества, и молодого жеребца для любовных утех на стороне.

— Я не шлюха.

— Все верно. Ей является Ваш любовник. Вы же — сутенер с шикарной грудью и идеальной попкой.

Повернувшись к ней спиной, я направилась прочь. Я вернулась в бунгало, не застав горничных, зато Монк выглядел очень довольным собой.

— Хорошо провели время? — спросила я.

Он кивнул. — Чувствую, я поспособствовал очень полезному для людей, внес скромный вклад в разжигание пламени культурной революции, которая сметет отсталость этой страны и приведет ее в современную эпоху.

— Мистер Монк, Гавайи — это не другая страна; это часть Соединенных Штатов.

— Можем мы быть уверенными в этом?

— Да, — сказала я.

— Кеалоха звонил, пока ты гуляла. Он обнаружил, что Камакеле сильно проигрался на петушиных боях и погряз в огромных долгах. Лейтенант считает, что его убили ростовщики за неуплату.

— Вы верите, что именно так и произошло?

— Мертвец не может расплатиться с долгами. Живой он для них более ценен.

— Значит, азартные игры не являются второй половиной тайны, о которой Вы говорили?

Монк покачал головой.

— Собираетесь Вы поведать мне, что является?

— Ты узнаешь, когда я раскрою дело, — отрезал он.

— Почему бы не сказать сейчас? Чего Вы ждете?

— Правильного момента.

— Какого же? — спросила я.

— Когда я раскрою дело, — повторил он.