Мистер Монстр

— Хорошо. Поймите, у нас мало времени. Я думаю, что смогу убить его, но мне нужна ваша помощь.

— Ничего не получится. Он только отыграется на нас потом.

— Он отыграется на мне.

— Не глупите. Вы сломали дверь в чулане и бог знает что еще, а кого он наказывает теперь?

Я покачал головой:

— Он никого не накажет. Ответьте, как он выводит вас отсюда, когда меня нет? Как он выводит других?

— Какая вам разница?

— Ответьте, он спускается сюда?

Она фыркнула и посмотрела мне за спину:

— Вон он стоит на лестнице — он может делать что хочет.

— Да, но он спускается сюда? — Я заглянул ей в глаза, побуждая сосредоточиться. — Мне необходимо знать, спускался ли он сюда и что при этом происходило.

Она взглянула поверх моего плеча:

— Он теряет терпение.

Она потерла пальцами жуткие шрамы на груди.

— Отвечайте, — взмолился я.

— Конечно спускается, — фыркнула она. — Или думаете, мы сами поднимаемся к нему?

— А он не пугается, когда приходит сюда? Как он выглядит, нервно? Может, дрожит?

— С чего ему нас бояться? — спросила Радха. — У него пистолет, а мы в цепях. И как такой идиот собирается его остановить?

Она кипела от гнева. Так-так.

— Это вы, — догадался я, незаметно оглядываясь. — Вы злитесь, и он цепляется за вашу злость.

— У меня много поводов злиться.

Вот почему Радха была его любимицей: у нее сильная воля, она сердится, и он держится за нить ее ярости, тогда как страх остальных вынудил бы его бежать. Именно поэтому он бежал от Стефани ночью — она испытывала один лишь ужас, и он передался Форману. Он пришел ко мне, чтобы успокоиться.

— Вы не должны позволять себе злиться, — сказал я. — Вы должны бояться, и я тоже. Это единственный способ.

— Он идет, — заметила Радха.

— Он может сосредотачиваться на одной эмоции и игнорировать другие. Так он нашел меня в доме, хотя получал от вас массу противоречивых сигналов. Он умеет игнорировать их…

— Что ты мелешь?

— Я говорю, что вы правы. Он использует меня как домашнего зверька. Использует, чтобы успокаиваться после того, как мучает остальных.

Похоже, она ничего не понимала. Неужели она не знает, что он воспринимает эмоции?

— Что это значит? — спросила она.

— Это значит, мой план не сработает. Я должен нащупать у него другую слабость…

Что-то твердое и быстрое ударило меня сбоку по голове, и перед глазами заплясали искры. Я упал на пол, обхватив голову руками, и услышал над собой голос Формана, неотчетливый за гулом, наполнившим уши. Я попытался подняться, но он пнул меня в живот, и я перекатился, скорчившись от боли.

— Разве она не предупреждала, чтобы ты не плел против меня заговор?

Я закашлялся, перевернулся на бок, и меня вырвало.

— Но я тебе благодарен, — сказал он. — Ты вселил в Радху надежду, всего на секунду, но от этого ее разочарование будет гораздо слаще.

Я снова закашлялся, одной рукой держась за живот, а другой — за голову.

— Вставай.

Я не шелохнулся.

— Вставай! — крикнул он и выстрелил.

Звук вышел оглушительный, кто-то из женщин завизжал. Меня не убило и не ранило, — вероятно, это был предупредительный выстрел в стену.

Я услышал, как заскулила женщина рядом, и подумал о страхе, который должен волнами накатывать на Формана. Я поднял глаза и увидел, что он улыбается во весь рот, глаза его широко раскрыты. Он казался пьяным.

Это было чем-то вроде наркотика.

— А сейчас вставай, — повторил он.

Я поднялся на колени, и он снова ударил меня ногой, на этот раз несильно, только показать, кто тут главный. Какое-то время я просто ловил ртом воздух, потом оперся сперва на одну ногу, затем на другую и встал. Несколько мгновений я не двигался, согнувшись пополам и уперев руки в колени; я старался дышать глубоко и не обращать внимания на боль.

Радха молчала, прижавшись к стене. Несмотря на всю ее злость, она явно научилась не бросать ему вызов открыто.

— Возьми, — сказал Форман, бросая что-то на пол.

Я увидел мой складной нож.

— Возьми.

Я нагнулся и поднял нож.

— Поскольку вы с Радхой стали закадычными друзьями, почему бы вам не узнать друг друга еще ближе. Порежь ее.

— Нет, — ответил я.

Он ударил меня под коленку, и я снова упал, выронив нож.

— Я предупреждал, чтобы ты не смел мне возражать. Вставай.

Я взял нож и поднялся. Радха свирепо посмотрела на меня прищуренными глазами и оскалилась.

— Я видел твой психологический портрет, — произнес Форман. — Ты одержим смертью. Из нашего вчерашнего разговора я узнал, что на твоем счету уже есть одно убийство, и, полагаю, ты несколько месяцев лелеял воспоминания о нем. Ты, вероятно, страстно желаешь помучить кого-нибудь еще.

Лицо Радхи стало неподвижным и строгим, как погребальная маска, руки сжались в кулаки.

— Я целую жизнь изучал таких, как ты, Джон, и точно знаю, о чем ты думаешь.

Форман стоял у меня за спиной, но его голос наполнял всю комнату.

— Тебе снится, как ты пытаешь людей. Ты мучаешь животных. Ты отрываешь крылышки мухам. Посмотри на нее, Джон, — она и есть муха, насекомое. Она ничто. Порежь ее.

Она не сводила с меня взгляд, но он стал менее уверенным, глаза расширились. Она считала, что я на ее стороне, а теперь ее одолевали сомнения. Она начала бояться меня.