Мистер Несовершенство

Мне всегда нравился оральный секс, но Томас не особо любил его, он был тем редким представителем мужского племени, кому совершенно не по вкусу подобные вещи. У меня частенько складывалось ощущение, что он едва ли не делал мне одолжение, терпя «это». Отклик же Рика буквально опьянял, наполнял мое собственное тело жгучими пузырьками невесомости, дико возбуждающе проходящимися по всем нервным окончаниям, запуская повсюду мощную пульсацию удовольствия. Малейшее движение — и парень стонал, его бедра вздрагивали, мускулы пресса, рук, груди сокращались, будто он из последних сил сдерживал себя от того, чтобы схватить меня за волосы и сорваться в бешеный темп.

— Бля-бля-бля… если бы ты знала, — гортанно рокотал он, — если бы в мою голову залезла… Сбежала бы нах… Я, сука, ебаное животное… растерзать твой рот хочу…

Никто и никогда не говорил мне такого, и смысл слов разве не должен меня отпугнуть, возмутить? Но нет, ибо не слова я слушала, а его голос, ловила хлещущую прямо в меня энергию безумного сексуального напряжения. Захватывая его все глубже, до иррационально-сладостной боли в горле, до льющихся по горящим щекам слез, до легкого удушья, что кружило голову больше-больше, я вся трепетала от его щедрейшей отдачи. Он ничего не прятал, не сдерживался, одаривая меня своей дрожью, хриплыми просьбами-приказами, восхитительно-похотливым жарким блеском глаз. Первобытное, необузданное наслаждение Рика било в меня бушующим потоком, и, не касаясь себя и пальцем, я оказалась на грани эйфории.

— А-а-а-а! — Рик заколотил кулаком в стену, впившись в меня абсолютно безумным взглядом и взмолился: — Пожалуйста-а-а!

И я мгновенно поняла, о чем он просит, и не отстранилась, с блаженством приняв его оргазм, бурный и долгий, до конца, до последнего рывка изливающегося члена, пока мужчина едва ли не ревел зверем надо мной:

— Да, до капли, принцесса-а-а! В тебе до капли! Я везде буду в тебе!

Он рухнул на колени, еще трясясь и задыхаясь, и властно обхватил мое лицо, начав яростно целовать перепачканные им же самим губы, агрессивно вталкивая свой язык к моему, как если бы стремился убедиться, что я не потеряла ни единой частички его вкуса. Даже помыслить о таком от бывшего мужа я не могла бы и окончательно потерялась в шокирующем свирепом обладании этого мужчины. Мне так нужно было освобождение, я была так близко! Схватив его ладонь, я направила ту себе между ног, но не получила желаемого.

— Какого черта ты не сказала мне, придурку, что пол такой, на хрен, твердый? — проворчал Рик, уверенно, но поразительно аккуратно укладывая меня на гладкие прохладные камни.

Едва лопатки коснулись пола, я взвизгнула, выгибаясь дугой, чем моментально он и воспользовался, прямо-таки содрав с меня джинсы вместе с бельем. Согнувшись, он поставил мои ступни себе на плечи.

— И здесь я тоже скоро буду! — пообещал он моей самой интимной части. — И без всякой гребаной резины, правда, кисуня? Будешь знать и ты на вкус своего Мангуста.

Несмотря на возбуждение, я затряслась от смеха.

— Господи, ты разговариваешь с моей… — едва ли не всхлипывая, спросила его. — Кисуня? Что за ужасное название?

— А как бы ты предпочла? М? — откликнулся он и с нажимом лизнул меня. — В моем лексикончике обычно для этого совсем другие слова, но, зуб даю, они тебе не понравятся. — И он опять лизнул, теперь пощекотав вначале кончиком языка меня… хм-м-м… гораздо ниже. — И здесь я буду… Везде буду. И только я всегда теперь, слышишь, принцесса?

— Ох, боже мой! — вскрикнула я от его новой бесстыдной ласки, подбросившей меня почти к краю. — Ты хочешь поговорить об отношениях? Сейчас?

— Не о чем тут разговаривать, — отрезал Рик. — Ты со мной. В пизду твоего бывшего и вообще всех остальных мужиков, поняла? Не в твою, конечно.

Очередное облизывание из разряда «еще бы совсем-совсем чуть-чуть» заставило меня заколотить пятками по его лопатками и заскрести ногтями по полу, застенать, мотая головой. Спасите меня кто-нибудь! Этот мужчина по капле пьет саму мою душу, открывает мне неизвестное прежде значение слова «удовольствие». Разве это можно перенести?

— Я не услышал согласия, — пробурчал Мангуст, когда я уже всерьез готова была молить его об оргазме. — Не то чтобы оно мне в принципе нужно, но формальности надо соблюдать, ага.

— Я согласна! На все! — завопила я, вцепляясь в его длинную челку и толкаясь бедрами навстречу. — Только сделай уже что-нибудь!

— Нет, ну какое еще «что-нибудь»? Нужно говорить: «Отлижи мне, чтобы я кончила тебе на язык», — все растягивал мои мучения парень.

— Ри-и-ик! — взбрыкнула я, и он, хохотнув, с резким выдохом прямо в мою влажную сердцевину принялся целовать меня там с той же интенсивностью и страстью, что недавно губы.

И на этом, собственно, и все. Я кричала и кричала, скользя голой потной спиной по полу, выгибаясь так, что едва шею себе не свернула, и почти в отчаянии оттолкнула сама его голову, когда наслаждения стало чересчур.

— Ничего, я еще научу говорить мне всякие похабности, принцесса, — самодовольно ухмыльнулся Мангуст, поднимая нас с твердых камней. — Ну и где у тебя ванная?