Мистер Невозможность

Лачуга, из которой они вышли, оказалась вырублена в склоне горы и снаружи еще больше походила на приют отшельника, чем изнутри. Ее окружали деревья, снова деревья и ничего, кроме деревьев. Подъездная дорожка к домику была едва различима среди обступавших ее лесных зарослей.

К изумлению Ронана, шел снег. Слегка, неспешно, но вполне достаточно, чтобы ночь казалась светлее. Перед хижиной стояла их машина, чуть припорошенная снегом, что делало ее не более заметной, чем раньше. Ее было трудно различить эмоционально, но не буквально. Снег и грязь здесь роли не играли.

Ронан натянул кепку на уши.

– Куда мы идем?

– Наверх. – ответил Брайд.

Итак, они двинулись вверх.

Вечнозеленые деревья, что росли здесь, казались чуждыми этому месту, подобно огромным дубам и изогнутым букам Линденмера, полузабытым сказочным деревьям Ронана. Толстые стволы елей с сучковатой корой и почти лишенные ветвей тянулись ввысь, в царство снежного тумана. Сказочные деревья, но эту сказку Ронану еще не доводилось слышать. Над ними пронеслась Бензопила: шум крыльев казался странным в окружающей их тишине.

– Мы еще не на месте? – спросила Хеннесси.

– Выше, – ответил Брайд.

Выше, выше. Икры Ронана горели от напряжения, пока они продвигались вверх по крутому склону горы. Снега здесь было больше, а деревья еще выше. Пейзаж казался иллюзией, как и пустыня, которую он недавно покинул. И таким же реальным.

«Хеннесси, – подумал он, – Мы все еще спим?»

Девушка не повернула головы. Итак, он не спит или, по крайней мере, спит один, и в его сне присутствуют копии Хеннесси и Брайда. Сейчас трудно было отличить реальность.

– Вы знаете, где мы? – спросил их Брайд. Они достигли своей цели: огромного, здоровенного пня, который когда-то, наверное, был колоссальным, выдающимся деревом, больше и выше, чем любое другое, все еще стоящее на Земле. Останки дерева, как и все вокруг, припорошило снегом, отчего оно почему-то еще сильней казалось живым. Ронан вдруг вспомнил, как в Амбарах припорашивало снегом спины вечно спящего отцовского скота.

– Все еще в Вирджинии, – ответила Хеннесси. – Да?

– В Западной, храни ее боже, Вирджинии, – добавил Ронан, подражая южному акценту своего старинного друга Гэнси, прежде чем вспомнил, что никто из присутствующих с ним не знаком. Здесь, в будущем, никто не знал о его прошлом. Может быть, именно в этом Адам увидел преимущество.

Ронан снова ощутил покалывание Кружева.

– Верно, – сказал Брайд. – Почти в самом центре «зоны тишины» Национального радиовещания. Более десяти тысяч квадратных миль без радио, вай-фая, сотовых сетей и даже микроволновых печей. Пристанище самого большого в мире управляемого радиотелескопа и пары канувших в Лету программ по исследованию инопланетян. По ночам здешние небеса – одно из самых тихих мест к востоку от Миссисипи. Разве вы не чувствуете это?

Разумеется, нет. Не сейчас, когда он бодрствовал. Во сне энергия линии всегда представлялась Ронану невероятно четкой. Но стоило только его разбудить, как он не ощущал ее ни на грамм. По сути, казалось, что неспящего Ронана сильнее всего притягивали вещи, которые должны были серьезно ему мешать. Электричество, двигатели, моторы, бензин, адреналин. При этом спящему Ронану – Ронану, зараженному черной слизью, – был необходим мир, свободный от всех этих вещей. Возможно, именно поэтому будущее виделось ему туманным. Брайд говорил, что он один, а не двое. Брайд просто не знал.

– Ты хочешь знать «чувствую ли я» или «нравится ли мне это»? – спросила Хеннесси. – Потому что это два разных ответа.

Брайд окинул взглядом окружающие их массивные ели. От легкого снегопада по земле расстелился ползучий белый туман, и стволы деревьев покрылись белыми отметками там, где снежинки прилипли к шершавой коре.

– Что ты слышишь?

– Ничего, – ответил Ронан.

Ничего. Пустота.

Ни далекого шума грузовиков, ни гудения генераторов, ни отдаленных звуков хлопающих дверей. Вокруг гигантских деревьев клубилась лишь мягкая, белая тишина. Горная почва была довольно скудной, и все же им удалось вырасти настолько грандиозными. Ронан задумался, сколько времени им потребовалось, чтобы совершить подобный подвиг.

Возможно, причина в отсутствии шума.

Словно прочитав его мысли, Брайд сказал:

– Они еще так молоды. Второе поколение. В начале двадцатого века эти деревья были всего лишь побегами, здесь шла вырубка. Выглядело как зона военных действий. Кстати, и это тоже было. Когда-то здесь стреляли из минометов. Только представьте себе этот лес, уничтоженный, выкорчеванный, затянутый дымом под звуки выстрелов.

Ронан не мог.

– Да, – сказал Брайд. – Удивительно, сколько можно изменить за столетие, если поставить цель. Человечество стерло этот лес с лица Земли, но люди возродили его снова. Посадили деревья. Построили заборы, оградив их от скота. Привели в порядок русла рек, там, где причиненный ущерб иссушил их. Вернули на место все растения, росшие вдоль границ леса и удерживавшие его на месте. Всегда найдутся те, кто в глубине души скучает по подобным местам. Ты действительно ничего не чувствуешь, Ронан?