Мистер Невозможность

Брайд продолжал смотреть в зеркало, как человек, крайне озадаченный тем, что он там увидел.

– А что ты чувствуешь?

– Святой Бенджамин Франклин, – протянул Ронан. – Только не начинай.

– Что ты чувствуешь? – настаивал Брайд.

– Индеек, – пробормотала Хеннесси.

– Да, – согласился Брайд. – И ничего кроме. Ронан?

Ронана спасло возвращение Рианнон. Женщина поставила поднос с напитками и печеньем и ретировалась за кресло. Ее руки беспокойно мяли обивку на спинке мебели, словно она делала ей нервный массаж спины, но лицо сновидицы оставалось добрым и обеспокоенным. Она беспокоилась о гостях, не о себе. Рианнон явно хотела, чтобы они почувствовали себя желанными гостями.

– Дом выглядит празднично, – сказал Брайд, несмотря на то что, переступив порог дома, он не удостоил обстановку ни единым взглядом, не считая той фотографии в рамке, что привлекла его внимание.

– Скоро Рождество, – ответила Рианнон. – Не знаю, проведу его здесь или у своей тети. Знаешь, она пригласила меня погостить. А я ответила, что могу заскочить к ней завтра, на случай, если ты вдруг приедешь… Я не знала, реален ли ты.

Брайд понимающе улыбнулся ей.

Рианнон снова поднесла руку к лицу и посмотрела сначала на Хеннесси, а затем на Ронана.

– Но это так. Вы очень даже реальные. И все трое выглядите точно как во сне. Ха-ха… Я же не приснила вас, ребята, правда?

– Не уверена насчет этих двоих клоунов, – сказала Хеннесси, – но могу вас заверить, я точно настоящая.

Рианнон прикрыла рот изящной ладонью.

– Ты даже разговариваешь, как в моем сне. Может, это действительно по-настоящему.

– Перестань, Рианнон, – нетерпеливо сказал Брайд. – Ты и сама это знаешь. Я же говорил – ты создаешь реальность. И я не для того приехал, чтобы твердить одно и то же. Ты чувствуешь это сердцем. Да и как бы ты смогла нас приснить? С такой силовой линией, в ее состоянии?

Истина задевала за живое. Брайд отыскал Рианнон Мартин так же, как нашел Ронана. Он приходил к ней как сновидец, проникнув в ее сны. Со сколькими еще сновидцами он общался подобным образом? Парень понимал, что не имеет права ревновать или злиться, что Брайд принадлежит не только ему и Хеннесси. Ронану было известно о дурной славе Брайда еще до того, как он их спас. Но зачем? Возможно, ради этого. Чтобы появляться в чужих мыслях.

– Итак, значит, ты сновидица, – произнесла Хеннесси. – Брайд нагрянул и в твои сны тоже, еще и нас с собой притащил. Я правильно понимаю? Да? Простите, я немного торможу. Этот тип, – она указала на Брайда, – не объяснил нам ничего, даже когда мы переступили порог дома. Воображает себя таинственным незнакомцем. Какие вкусные печеньки. Вот те, в форме звездочек. У тебя талант.

– О да, Рианнон сновидица, – сказал Брайд, вставая. – И при этом здесь, в этой опустевшей долине, она остается очень, очень хорошей сновидицей.

Рианнон покраснела.

– Ох, я бы так не сказала.

Казалось удивительным встретить сновидицу, подобную ей. Все, кого они спасли до сих пор, чем-то напоминали Ронана и Хеннесси. Слегка не от мира сего. В некотором смысле отщепенцы. Панки, эксцентрики, отшельники и бродяги. Но Рианнон выглядела вполне… не заурядной, а скорее… умиротворенной. Уравновешенной. Словно хорошая мама.

Как будто мир не разрушал ее.

– Взгляните, – сказал Брайд, указывая на стены, увешанные зеркалами. – Ее работа.

Ронан и Хеннесси приблизились к зеркалам. Парень остановился у зеркала размером с крупный конверт, его поверхности хватало, только чтобы разглядеть лицо. Стекло обрамляла витиевато украшенная рама, грубо выкрашенная белой краской, из-под которой местами просвечивало дерево.

Он заглянул в зеркало.

В отражении он выглядел старше, чем представлял себя. Ронан почему-то всегда слегка недооценивал свой возраст. В средней школе ему казалось, что он выглядит как ребенок. В старших классах он видел себя неуклюжим прыщавым подростком в период пубертата. И даже после окончания школы Ронан продолжал воспринимать себя как этакого ершистого бунтаря.

Но Ронан в зеркале выглядел молодым мужчиной. К собственному удивлению, он показался себе довольно симпатичным, каким был отец в его годы, и он знал, что с возрастом, вероятно, станет еще привлекательнее. Обычно он не считал, что наружность отражает его сущность, однако это зеркало доказывало, что его внешний облик столь же многосложен, как и внутренний мир. Из зеркала на него смотрел настороженный здоровяк, изгиб бровей которого, однако, выдавал в нем поразительную мягкость. На лице этого Ронана безошибочно читались не только грубость и высокомерие, но и храбрость. Изогнутая линия губ выдавала уныние, однако таила намек на улыбку. В его глазах тлела ярость и вместе с тем искра неудержимого лукавого озорства.

Ронан поразился, обнаружив, что человек в зеркале пришелся ему по душе.

– Они весьма хитры, правда? – произнес Брайд. – Мало кому нравится собственное изображение на фотографии. Зеркала тоже никогда не обладали хорошей репутацией по части доброты. Но только не эти, так ведь, Рианнон?