Мистер Невозможность

Мэтью продолжал идти все дальше и дальше. Сердито топая. Он миновал их район, переполненные посетителями рестораны, симпатичные кирпичные дома с яркой вечерней подсветкой, прошагал мимо небольшого круглосуточного магазинчика, напомнившего ему тот, у которого иногда, возвращаясь домой, останавливался Диклан, вспомнив, что забыл на неделе купить молоко. Он подумал о тех долгих минутах, когда они просто сидели в машине у магазина, а Диклан смотрел в пустоту, прижав чек на молоко рукой к рулю. Мы не едем домой? – мог спросить Мэтью. Играй в свою игру, – отвечал Диклан, и Мэтью играл, просто играл в какую-то глупую игрушку на телефоне, в то время как старший брат порой на протяжении часа сидел на заправке в пяти минутах езды от дома, не собираясь возвращаться туда. И Мэтью ни разу не спросил, почему они там сидели или о чем думал Диклан, или ненавидел ли он свою жизнь.

А эта история с живительными магнитами, которую они затеяли, чтобы якобы обезопасить его, при этом ни слова ему не говоря?

Все вокруг продолжали обращаться с ним, словно он домашний питомец.

Ноги Мэтью несли его вперед, все дальше и дальше от дома. «Дома». В кавычках, потому что домом без кавычек он считал Амбары или таунхаус в Вашингтоне. А вот «дом» – это квартира в Фенуэй, которую Мэтью про себя называл «Брови Старикана», поскольку детали отделки над окнами очень напоминали толстые нахмуренные брови. Апартаменты имели семь комнат, и каждой из них Мэтью мысленно присвоил имя. Дважды. В первый раз он нарек их в честь Семи гномов, а второй по названиям семи смертных грехов. Веселое обжорство – кухня. Стыдливая лень – гостиная. Угрюмая похоть – спальня Диклана. И так далее. Брату нравилась квартира. Мэтью мог с уверенностью сказать, что нравилась. Диклану пришлась по душе жизнь в Бостоне, хотя мальчик и не знал точно, что именно эта самая жизнь подразумевала. Брат не обсуждал это с ним. Диклан не сказал, что чувствует себя счастливее, однако это и так было очевидно. Отчего на душе Мэтью стало еще хуже.

Намного хуже.

Он не знал причину.

Ноги сами привели его в ту часть города, что казалась ближе к воде и дальше от людей и заведений.

Неподалеку располагался приподнятый участок шоссе, резко заканчивающийся обрывом и зарослями сорняков внизу, словно готовая декорация для сцены в стиле экшен.

Диклан был бы крайне недоволен, обнаружив его здесь.

Когда Мэтью узнал, что он сон, Диклан сказал, что он такой же Линч, как и старшие братья, однако теперь Мэтью понимал, что это была ложь. Потому что его не заставляли ходить в школу. Не готовили к будущему. За ним ухаживали, его любили и им управляли. Суть в том, размышлял мальчик, что в жизни Диклана он был всего лишь вещью. Предметом грез. Щенком, которого нужно выгулять, чтобы он растерял энергию, а затем завести «домой».

Его внимание привлек пустующий строительный кран, невероятно роскошный. С огромной стрелой, похожей на лестницу, и крюком на конце.

«Я должен залезть на него», – без колебаний решил Мэтью.

И он полез. Сперва вскарабкался по основанию, а затем перебрался на стрелу, все выше, выше и выше. Мальчик представил, как взбесился бы Диклан. Ну и хорошо, подумал он. Замечательно, отлично. «Но я же велел тебе сидеть дома, – растерянно сказал бы Диклан. – Ты должен как послушная игрушка быть там, где я тебя оставил».

Отчасти он жалел, что вообще узнал о том, что он сон.

Добравшись до вершины стрелы, Мэтью закрыл глаза. Когда-то он представлял, что воздух – это бесконечное объятие, но, похоже, сейчас эта приятная мысль не будоражила его воображение.

Как много времени ему потребовалось, чтобы осознать, что он якорь в жизни Диклана.

– Боже мой!

Открыв глаза, он заметил, что за ним наблюдает крошечная фигурка человека. Маленькая Джордан. Ну, вернее, обычная Джордан, только очень далеко внизу.

Она прикрыла глаза рукой.

– Ага, так и знала, что это был ты!

– Тебе не заставить меня спуститься, – сказал Мэтью.

– Чертовски уверена, что нет, – согласилась она. – Вот только довольно трудно беседовать, когда ты там, а я здесь.

– Перестань говорить со мной, как с ребенком. Я все вижу, и мне это не нравится.

Джордан скрестила руки на груди – поза, отлично читаемая даже с высоты подъемного крана.

– Ладно, тогда получай: взобраться на палку в небо – не самый разумный способ решения проблемы любого рода, однако глупость – твое право, поэтому, если хочешь торчать там, просто дай знать, как долго, чтобы я понимала, мне просто подождать внизу или я успею смотаться за парой коктейлей.

– Почему за мной вообще нужно следить?

– Потому что ты залез на кран, приятель.

Мэтью обдумал ее слова, затем поразмыслил еще немного и после со вздохом спустился к поджидавщей его Джордан.

– Как ты узнала, что я здесь?

– Ты прошел мимо моей студии. Не заметил?

Конечно, нет. Идиот.