Мистер О

Я: Поцелуи. Облизывания. Касания. Пробовать на вкус. Поцелуи. Чувства. Мастурбация. Укусы. Секс. Оральный секс. Порка. Поцелуи. Ласка. Щипания. Укусы. Секс. И поцелуи. Постоянные поцелуи.

Харпер отвечает не сразу. Пока я жду, сжимая телефон в руке, мой член находится в состоянии повышенной готовности, кожа обжигает, и я остро осознаю, насколько сильно хочу сделать все это с ней. Провожу ладонью по своим джинсам, по напряженной эрекции, и когда смотрю на экран, то думаю о том, скользит ли ее рука между ног. Внутрь ее трусиков. Выгнулась ли ее спина, приоткрылись ли губы. Порхают ли ее пальцы по клитору так быстро, чтобы заставить кончить прежде, чем она ответит.

Пишу еще одно сообщение, потому что ничего не могу с собой поделать. И потому что хочу, чтобы она представила эту картинку в своей голове.

Я: На самом деле, больше всего мне нравится заставлять женщину кончать так сильно, что она сходит с ума от удовольствия.

Мой телефон жужжит.

Принцесса: Это. Так. Горячо.

Я: А чувствуется еще лучше…

Принцесса: Могу только представить.

Я: Представь…

Ее ответа достаточно, чтобы подпитать миллион моих фантазий.

Принцесса: Я уже. Прямо сейчас.

К черту фантазии. Реальность круче. Потому что я бы поставил миллион баксов на то, что Харпер сейчас лежит на кровати, держа телефон одной рукой, а другой ласкает себя.

В этот раз я знаю, что сыграл свою роль в том, чтобы заставить ее сделать это. В чем я еще абсолютно уверен, так это в том, что она тоже меня хочет, и я не уверен, что смогу ее отвергнуть.

Глава 13

Я могу анализировать это вдоль и поперек миллионами разных способов, но не отрицаю, что писал секс-смс Харпер. Или что она писала секс-смс мне в ответ.

И это, кажется, не прекращается.

Следующим утром, пока я еду в метро к зданию Comedy Nation на Тайм-сквер для промо-встречи, нажимаю на иконку и печатаю новое сообщение.

Я: Хватит обо мне. Что насчет тебя? Что тебе нравится больше всего?

Оставляю вопрос открытым, чтобы она могла ответить так, как хочет. Существительным. Глаголом. Позицией. Черт, она может даже сказать о своей любимой еде, если ей так проще. Харпер одна из самых смелых и уверенных в себе женщин, за исключением случаев, когда речь идет о любви, сексе и романтике. Я бы не назвал ее застенчивой в этих областях, особенно после прошлой ночи. Но она больше похожа на человека, который впервые завязывает коньки, и, шатаясь, пытается передвигаться на острых лезвиях.

Принцесса: У меня никогда не было чего-то любимого… по крайней мере, пока у меня не появится тот, с кем можно поиграть.

Я: Значит, нет?

Принцесса: Не то чтобы нет. Скорее, я пока еще не знаю.

Интересно. Это говорит мне о том, что ее опыт в спальне может быть таким же, как и опыт в знакомствах. Поезд заворачивает в туннель, когда я отвечаю.

Я: Ладно. Давай выясним это. Скажи мне, что тебе нравится в парне.

Принцесса: Мне нравится пресс. Твердый пресс с кубиками.

Смотрю на свой живот. Есть.

Я: Что еще?

Принцесса: Мне нравятся сильные руки.

О, да. Вот они, твои слабые стороны. Прежде чем я могу спросить что-то еще, мой телефон звенит.

Принцесса: Мне нравятся черные трусы-боксеры.

Приподнимаю бровь, пока поезд останавливается на следующей станции. Что ж, это интересно. Почти уверен, что вчера сказал, что на мне надето именно это. Выхожу на платформу и присоединяюсь к толпе людей, поднимающихся по ступенькам к своим работам и склонившимися над своими телефонами.

Я: Мне нравятся твои ответы. Что еще тебе нравится?

Принцесса: Умные парни.

Я крепче держу телефон, пока иду на Сорок вторую улицу, сопротивляясь желанию вставить комментарий об умных парнях в очках. Потому что, знаете ли, не очки делают парня умным. А то, что в голове. Но общество решило, что очки — символ интеллекта, поэтому, если она хочет видеть во мне символ ума, прекрасно. Я имею в виду — секс-символа. Они оба мне подходят.

Я: Больше. Скажи мне больше.

Принцесса: Мне нравятся мягкие губы и голодные поцелуи. Много поцелуев.