Мистер О

— Жаль, что мы в одной команде.

Она злится на меня и щелкает пальцами.

— Черт возьми, — а затем начинает улыбаться. — Все в порядке. Мне, вроде как, нравится смотреть, как ты выбиваешь хоум-раны, — я расправляю плечи, потому что я хорош в этом. Затем реальность обрушивается на меня. Я буду играть с ней в одной команде следующим летом, когда эти уроки закончатся, и она двинется дальше. Может быть, какой-нибудь другой парень будет следить за ее игрой, встретит после игры и увезет ее.

Волна бешеной ревности проходит сквозь меня. Я пытаюсь это проглотить, но прекрасно понимаю, что, даже если мы не установили официальную дату истечения нашего договора, она все-таки есть. Конечно, мы можем нравиться друг другу достаточно для того, чтобы играть вместе в боулинг, ужинать, есть одно мороженое на двоих, но мы не ожидаем, что один из нас будет подбадривать другого, играя в софтбол следующим летом, как секретные любовники.

Сейчас мы ими и являемся.

Но когда это закончится, мы вернемся к прежним нам: лучшему другу Спенсера и его сестренке.

Провожу рукой по своим волосам, и что-то вроде вины и страха зарождается во мне. Спенсер в своем свадебном путешествии, а я трахаю его сестру за его спиной.

Я пытаюсь представить его реакцию, которая была бы, если бы он вошел сейчас в эту дверь и увидел эту сцену, как мы обжимаемся в боулинг-центре. У него были бы все основания, чтобы разозлиться. Я не честен с ним, а ведь этот парень — мой лучший друг еще со средней школы. Я помог ему разобраться в планах по созданию приложения, которое принесло ему миллионы, я был с ним в день открытия «Лаки Спот» и я стоял рядом с ним, когда он обещал любить Шарлотту до конца своей жизни.

Что, если он узнает об этом свидании и разозлится так сильно, что я потеряю лучшего друга?

Я изо всех сил пытаюсь вытолкать этот образ из своих мыслей.

Но, подождите.

Что, если этого не случится?

Впервые я позволяю этой сцене проиграться с новым началом, когда я что-то ему говорю. Что, если я скажу ему, что мне нравится его сестра? Что, если она узнает, что все эти безумные чувства во мне реальны? Взбесится ли он, если узнает, что я забочусь о ней? Или нет?

Но, черт возьми, я забегаю вперед.

Харпер не заинтересована в продолжении наших отношений после следующих нескольких ночей. Моя грудь сжимается, когда часики в моей голове начинают тикать. Сегодня четверг, и у нас осталось всего несколько ночей.

Лучше все-таки наслаждаться оставшимся временем. Нет необходимости зацикливаться на «что, если».

Харпер проводит пальцем по моему виску.

— Как хорошо ты видишь без очков? — спрашивает она, склонив голову набок.

Я смеюсь над ее невесть откуда взявшимся вопросом.

— Без них я нормально вижу, но с ними мир лучше.

— Ты когда-нибудь хотел попробовать контактные линзы? — она осторожно касается оправы. В ней нет ничего особенного — обычная черная оправа.

— Я пробовал их. Мне не нравится надевать что-то на глаза.

— А как насчет лазерной коррекции зрения?

Я качаю головой.

— Я люблю свои глаза. Что, если именно я попаду в тот один процент, на ком это не сработает, и я останусь без зрения вообще?

— Это вряд ли случится.

— «Вряд ли» не значит невозможно.

— Точно.

— Тебе не нравятся мои очки? — спрашиваю я с любопытством, когда женщина на соседней дорожке выбивает страйк.

Глаза Харпер округляются.

— Я люблю их. Я думаю, что они настолько горячи, что просто плавят трусики.

Я стону от простого упоминания о ее трусиках.

— Они плавят их на тебе?

Харпер понижает голос.

— Ты же знаешь ответ на этот вопрос — да.

— Хороший ответ, — говорю я, а затем подношу палец к уголку ее глаза. — Как насчет тебя? В книжном магазине у тебя были очки в сумочке, но я никогда не видел, чтобы ты носила их раньше. Это были бутафорские очки?

Она качает головой, когда неподалеку машина начинает поднимать упавшие кегли.

— Они настоящие. Но я все время ношу контактные линзы. Без линз у меня ужасное зрение, поэтому я ношу с собой очки на всякий случай, вдруг они мне понадобятся. Но у меня есть еще и поддельная пара очков, которую я собираюсь использовать в своем новом фокусе.

Я наклоняю голову набок, мне любопытно, какой фокус она готовит.

— Что это за фокус?

Харпер наклоняется ближе и тихо говорит мне на ухо:

— Тот, где я — сексуальная библиотекарша.

И вдруг, я больше не заинтересован в том, чтобы заканчивать эту игру.

***

Харпер пытается поставить книгу на полку в своей крошечной студии. Ее рыжие волосы скручены в хвост, она протягивает руку, стоя на цыпочках на каблуках, и сдвигает книгу в сторону.

Мельком я вижу край ее чулок. Они белые, а еще на ней надета облегающая белая блузка на пуговицах и черная юбка-карандаш.

— О, Боже, я не могу достать до самой высокой полки, — говорит она.

— Нужна помощь? — предлагаю я.

Она оборачивается, бросает на меня взгляд из-под очков, и уголок ее губ приподнимается в улыбке.