Мистер Писатель

Все трое повернулись на низкий голос, идущий от двери. Там стоял темноволосый гигант. Его словно высеченное из гранита лицо исказилось. Явно удивлённый, Мейсон уставился на свежепокрашенные полки по другую сторону комнаты.

– Да уж, Петтигрю. Какая ирония.

– Петтигрю? – нахмурилась Сара.

– Точнее, Карлтон Такер Петтигрю Пятый, – представил Мейсон, величественно взмахнув рукой. – Ваш новый сосед.

Сара медленно повернулась к человеку в дверях. Судя по холодному взгляду серых глаз – её отвращение взаимно.

– Невероятно, – пробормотал Петтигрю, развернулся и пошёл прочь.

– Что случилось? – спросила Элли, появляясь из кухни с полным подносом.

– Полагаю, Цербер не любит читать, – ответила Сара, глядя вслед новейшему и противнейшему представителю семейства Петтигрю.

Глава 3

В затхлом воздухе пустой комнаты почти физически ощущалась атмосфера заброшенности. Такер дёрнул цепочку, и потолочный вентилятор начал лениво крутить лопасти, распространяя запах чистящего средства. Может, адвокат попался и паршивый, зато нанятые уборщики хлеб ели не зря. Дом нуждался в ремонте, но хотя бы был чистым.

Половицы под ногами заскрипели. Увидев на полу тёмные пятна от воды, Такер вздохнул. Похоже, у него ещё и крыша протекает.

Расположенная на самом верху, эта комната напрямую соединялась с главной спальней через боковую дверь. И вкупе с небольшим размером это наводило на мысль, что её, скорее всего, использовали в качестве детской. Над поцарапанными панелями виднелись обрывки обоев. Пожарные машины и далматинцы.

Засыпал ли сам Такер под сенью этих милых щенков? Наклеил ли их его отец или это прихоть кого-то из жильцов?

Такер смутно помнил синее одеяло с атласной отделкой. Вышитые инициалы в уголке – их инициалы. Потёртое, ручной вязки, оно было своего рода реликвией и передавалось от отца к сыну больше из сентиментальности, чем для прямого использования. Такер протаскал его с собой весь первый год жизни в Нью-Йорке.

Задумавшись, что же стало с тем одеяльцем – и маленьким мальчиком, верившим в талисманы, – он замер, почти ожидая появления призрака прошлого.

Но комната так и осталась просто комнатой. А дом – просто домом. Честно говоря, Такер и сам не знал, рад он или разочарован.

Он посмотрел в высокое окно на закат, окрасивший небо в мягкие розовые тона. Тусклые лучи просачивались сквозь корявый поросший лишайником дуб, который отбрасывал тени на чёрную почву. Такер шагнул вперёд и открыл окно. В здешнем воздухе чувствовалась какая-то законченность, распад и свежесть зарождающейся жизни одновременно. Острая нотка болотной соли, или, может, речной, сливалась с душистым ароматом цветущих деревьев. Такер глубоко вдохнул, пытаясь воскресить ещё какие-нибудь воспоминания, но добился лишь смутной головной боли.

Где-то вдали тихо по-старчески заворчал гром. Если не считать его и жужжания каких-то насекомых, вечер был неестественно спокоен. «Шума машин нет», – понял Такер. Ни сирен, ни толп спешащих куда-то людей. В такой тишине собственные мысли казались невыносимо громкими.

Никто никуда не торопился, ритм жизни не просто медленный, а вообще другой. В мегаполисе Такера в основном никто не узнавал, даже когда он начал завоевывать популярность. Просто один из многих.

А в Суитуотере и пары часов не прошло, как его уже выделили из толпы и заинтересовались, кто же он такой.

Пожалуй, к этому можно было относиться двояко: как к новизне и как к раздражителю.

«Скорее, второе».

Глядя на колышущуюся на ветерке «бороду» лишайника, Такер подумал, что, в зависимости от настроения смотрящего, дуб за окном может выглядеть либо загадочно, либо просто жутко. В любом случае вид лучше, чем тот, на кирпичную стену, что открывался из-за стола прежней квартиры.

Итак, здесь будет кабинет. Такеру понравилась атмосфера… и возможность использовать комнату своего детства уже во взрослой жизни. Не совсем уж «от колыбели до могилы», но близко к тому.

Стол всё ещё лежал в грузовике, его установку (и ещё пару вещей) они с Мейсоном отложили на завтра. Не то чтобы Такер привёз с собой много скарба. В своей квартирке он никогда не обращал особого внимания, куда опускает задницу. И кабы не спутался с владелицей мебельного магазина и не получил при разводе часть её имущества, пожалуй, явился бы сюда с одним матрасом и минимумом одежды.

Определившись с местом для стола, Такер пока не предполагал за него усесться. В голове оставалось ещё слишком много ненужного хлама. Нужно постепенно избавляться от него, так же как при сортировке своих и материнских вещей. Что оставить, а что выбросить.

Такер провёл рукой по облупившейся краске подоконника. Потрудиться придётся на славу.

– Если я ещё не успел тебе сказать, сообщаю: ты определённо свихнулся.

Он следил за красной птичкой, молнией порхающей меж изогнутых ветвей.

– Говорил и не раз. – Всю дорогу от Нью-Йорка. – Можешь уехать в любое время, Армитейдж.

– И не увидеть, как в следующий визит к соседям тебе разнесут башку?

Такер отвернулся от окна. Насмешливая улыбка кривила почти легендарные черты его лучшего друга.