Мистер Порджи, или Как я перестал бояться и полюбил дьявола (СИ)

Джорджи не слишком умен, но это Джерси знает уже давно. Тупой ирландишка даже не замечает, как удлиняются и покрываются темной лоснящейся шерстью пальцы на его заднице, когда Джерси грубо берет его другой рукой за загривок и пребольно кусает между шеей и плечом. У Джорджи вздрагивают упертые в диван колени, и он резко отдергивается – Джерси чуть не вырывает кусок кожи над некрасиво торчащей ключицей, – смотря с ненавистью. И так глубокие морщины от носа к губам становятся еще глубже.

– Да. Как я скажу, – он резко сдергивает очки Джерси, оставляя сальные отпечатки на стеклах. Чуть стопорится, первый раз столкнувшись с открытым взглядом под ними: глаза Джерси голубые, с яркими вкраплениями зелени и золота. Но Джорджи не умеет бояться – и эта ошибка однажды стоит ему жизни, уже знает Джерси, – и решительно кусает его в шею, придавив за плечи. И Джерси это нравится. Потому что Джорджи это на самом деле нравится тоже.

Отмеченные родинками и пигментными пятнами пальцы больно давят на худые бедра, Джерси запрокидывает голову, когда Джорджи наваливается на него всем своим легким весом. К его жестким, истеричным, почти насильным поцелуям мешается горький вкус табака.

Джерси наконец снимает с Джорджи шляпу и бросает на пол, хватая всей пятерней лысый затылок, а зубами – верткий язык. Джорджи гневно мычит от боли, зажимая Джерси бедрами, и бьет кулаком ему в плечо. Но Джерси даже не замечает этого и дает Джорджи высвободиться, только когда тот напрочь обдирает язык.

– Джерсийская сука! – Джорджи сразу зажимает рот, и его голос звучит глухо и невнятно.

– Разве твоя мать никогда не говорила тебе не играть с дьяволом? – но Джерси только смешливо хмурится.

Джорджи не отвечает, гневно смотря из-под широких бровей, пока Джерси почти ласково, по-отцовски гладит его голые ноги.

Новые поцелуи еще больнее и злее, перемежаются рычанием. Джерси тискает маленький зад Джорджи, заставляя его ерзать. Следы зубов идут полосами и крапинами лопнувших сосудов, сливаясь с краской татуировок и родимыми пятнами. От плотно притиснувшегося тела у Джерси потеет грудь, все сочнее пахнет мокрой корой и мхом. Джерси чувствует как это, так и то, что член Джорджи слегка приподнимается, упираясь ему в ширинку.

– Завали сразу, Джерси, – с легким шипением от болезненно распухшего языка говорит Джорджи, и Джерси думает, что ему нравится, как его имя звучит из потемневших губ с ярким кровоподтеком под ними.

– Я ничего не говорил, Джорджи-бой, – он смеется перед тем, как Джорджи снова запускает язык ему в рот, наваливаясь и целуя мокро, с напором, будто пытаясь взять какое-то первенство.

Джерси находит ладонью его член, белый с черным узором, длинный, гладкий, размашисто проводит раз. Пальцы у Джерси короткие и грубые, но с человеческой плотью обращаются они бережно и хорошо, гладит он чужую пульсирующую венку под линией татуировки или с тугим хрустом выламывает ребро. Джорджи нравится, его член сочно тяжелеет от прилившей крови, поднимаясь еще. Джорджи приоткрывает глаза.

– Мы так не договаривались, Джерси, – его голос злой и хриплый, когда он говорит Джерси в рот. – Если с руками – гони еще сотню.

– Идет, – легко соглашается Джерси, и, кажется, Джорджи жалеет, что не попросил двести.

Джерси мастурбирует Джорджи неторопливо, всей ладонью наглаживая уже твердый член, двигая татуированную крайнюю плоть. Кожа на головке слегка влажная и нежная, Джерси гладит и ее, задевая нагревшимися кольцами, размазывая выступающие мутные капли. Джорджи начинает мягко покачивать бедрами, возможно, сам этого не замечая, вталкивая член в ласкающую руку и придерживая дыхание с каждым из этих толчков. Его сердце бьется очень быстро и гулко, словно человеческое, и в какой-то момент он перестает целовать Джерси, просто тяжело дыша ему в рот и трахая его руку. Но Джерси не возражает, разглядывая напряженное лицо и черную слезинку татуировки, поверх которой ползет легкая испарина.

Джорджи вздыхает громче, чем обычно, крепче упираясь в диван за плечом Джерси и размеренней начиная двигать бедрами, непроизвольно напрягая ягодицы: Джерси все это время гладит второй – изменившейся – рукой его маленький упругий зад, то и дело хозяйски сжимая в огромной ладони, и чувствует это четко. Как и то, что сейчас самое время. Слегка, будто не нарочно Джерси задевает между ягодиц, там, где тоже неаккуратно подбрито; он чувствует мягкие волоски, переходящие в густую щетину ближе к зажатому входу – совсем узкому и шершавому на ощупь. Джерси касается его длинными черными пальцами и тоже пытается погладить, когда Джорджи снова взбрыкивает:

– А вот так мы точно не договаривались, сукин ты сын! – его щеки краснеют, и он с силой толкает Джерси в плечи. Но Джерси знает, что он уже делал это с Вивиан: та массировала его пальцами снаружи, а после, когда Джорджи с силой спустил, захлебнувшись воздухом, он ударил ее по щеке. Джерси знает, что единственное, чего все-таки боится Джорджи, – это потерять лицо.