"Мистер Рипли" + Отдельные детективы и триллеры. Компиляция. Книги 1-12 (СИ)

Через несколько минут посыльный принес на подносе письмо. Коулмэн сразу заметил, что оно адресовано ему, и дал мальчишке монетку в сто лир.

— Из Рима, — сказал он.

Инес находилась в другом углу комнаты и не могла видеть этого аккуратного, угловатого, похожего на печатный текст почерка, в котором Коулмэн сразу же узнал руку Рэя Гаррета.

Он неторопливо проследовал в свою комнату, на ходу открывая письмо, и уже на пороге небрежно обронил:

— Да, точно. От Дика Перcела.

Коулмэн знакомил Инес с Диком Перселом в Риме. Переел был американским архитектором и соседом Коулмэна.

Коулмэн встал у изголовья постели возле ночника, но так, чтобы видеть, если войдет Инес. Он читал письмо, и с каждой строкой сердце его билось все сильнее, «…что бы вы там ни думали…» Ха! Можно подумать, что все эти извинения и объяснения могут оправдать Рэя. Даже в его собственных глазах. На фразе, начинавшейся со слов: «Мне кажется совершенно очевидным, что оба мы переживаем сильнейшую травму после ее смерти…» — Коулмэн усмехнулся. Такое впечатление, будто ее взяли из учебника по этикету, из раздела, где учат писать письма соболезнования. В конце письма Рэй несколько расхрабрился:

«Еще одна попытка с вашей стороны убить меня может увенчаться успехом. Но как бы вам этого ни хотелось, вы должны осознавать, что я мог бы сейчас рассказать кому-нибудь или всем о ваших намерениях. Тогда, случись со мной что-нибудь, вам бы не поздоровилось. Ваша идея, Эд, совершенно абсурдна. Я хотел бы увидеться с вами и попробовать снова поговорить. Вы можете написать мне до востребования в почтовое отделение на Сан-Марко.

Ваш Рэй Гаррет».

Коулмэн громко хихикнул, отчасти потому, что ему и впрямь было смешно, отчасти — чтобы слышала Инес, потому что Дик Переел славился остроумием. Рэй, пресмыкавшийся в первой части письма и обещавший, что не скажет ничего полиции, в конце перешел чуть ли не к угрозам. Коулмэн разорвал письмо на мелкие кусочки и убрал их в карман, с тем чтобы при удобном случае избавиться от них. Конверт он тоже разорвал.

— Мой красный халат у тебя? — спросила из-за двери Инес.

Халат висел на двери. Коулмэн представил, как забавно было бы понаблюдать за Рэем, приходящим в почтовое отделение в западной части пьяцца и разочарованно обнаруживающим, что ответа нет. Но у Коулмэна не было ни малейшего намерения тратить время на то, чтобы наблюдать за ним. Новый приступ негодования овладел им, обнажив незаживающие раны от этой ужасной трагедии. Он вспомнил Пэгги, ее нежную юную плоть (его плоть), ее живые яркие глаза, длинные темные волосы. Она была бы сейчас жива, если бы не выходила замуж за Гаррета. С этим не мог бы поспорить ни один человек на свете. Надежда увидеть Пэгги зрелой, счастливой женщиной умерла вместе с ней, и это бередило Коулмэну душу. Никогда уже не сбудется его мечта отвезти Пэгги и пару маленьких внучат в Сент-Мориц или Аскону на выходные или поиграть с ними в Люксембургском саду. Внуки? Дети Рэя Гаррета? Ну уж нет, от этого он, слава богу, избавлен! Собственное горе пугало его, засасывая словно водоворот.

Коулмэн с огромным трудом взял себя в руки. Он распрямился, зажмурился и попытался сосредоточиться на том, что ему предстоит сделать. Нужно было упаковать вещи.

В половине первого они уже вселились в номер отеля «Гритти», из окон которого открывался прелестный вид на Большой канал. Два небольших катера, похожих на «Марианну», качались на воде возле ступенек, заботливо укрытые брезентом от хлещущего дождя. Из-за плохой погоды они остались обедать в отеле, заказав себе бутылку кларета. Коулмэн чувствовал себя неспокойно, особенно его волновало, что думает Инес, и он пытался скрыть тревогу под маской веселости. Ему вдруг пришло в голову, что Рэй мог обратиться сегодня утром в полицию, после того как отправил письмо, и теперь его могут арестовать или депортировать из страны, или что там еще они делают в таких случаях с американцами. Но Коулмэн все-таки до конца не верил в это. Рэй не мог поступить так, потому что это положило бы конец его комплексу вины, а он, судя по всему, сам считал, что заслуживает подобных страданий, и вряд ли захотел бы избавиться от них так быстро.

— В полиции, возможно, узнали какие-нибудь подробности от родителей Рэя, — сказал Коулмэн. — Вот, наверное, и хотят поговорить со мной.

— Ты говорил, что как будто знаком с ними?

— Да. Они отдыхали в Риме той весной, когда Рэй познакомился с Пэгги. Очень милые люди, правда, несколько строгих нравов. Мать, я бы даже сказал, менее строгих правил, чем отец.

— Не опоздай в полицию. Это может вызвать у них раздражение.

Коулмэн усмехнулся и отрезал кончик сигары.

— Это они вызывают у меня раздражение, вытаскивая из дому в такую непогоду.

Он вышел из отеля в половине четвертого. Дорога заняла у него минут двадцать. В отделении на Пьяццале Рома его ждал капитан Дель Изола, он представил Коулмэна щуплому седому человечку — прокурору. Маленький, опрятный, в скромном сером костюме, он тем не менее вызвал у Коулмэна благоговейный трепет перед неведомой властью, которой тот был наделен.