Мистер Рипли под землей

Том нахмурился, как бы сомневаясь в этом. Впрочем, он и вправду сомневался. Даже если художник и не дает название картине, он вряд ли забудет, что писал ее. Рисунок — еще туда-сюда. Между тем Мёрчисон продолжал:

— И потом, мне не понравились эти деятели из Бакмастерской галереи — Джеффри Констант и второй, Эд Банбери, — журналист и, похоже, близкий друг Константа. Дерватт, конечно, тоже их старый друг… Я получаю у себя на Лонг-Айленде английские “Лиснер”, “Артс ревью” и “Санди Таймс”, и там часто попадаются статьи Банбери о Дерватте или рекламные вставки, посвященные его творчеству. И знаете, что мне пришло в голову?

— Что? — спросил Том.

— Что Констант и Банбери, возможно, выпускают какое-то количество подделок Дерватта, чтобы получать дополнительный доход. Я, конечно, не думаю, что Дерватт как-то участвует в этом мошенничестве. Но это было бы забавно, не правда ли, если бы Дерватт оказался настолько рассеянным, что не помнил бы, сколько картин он написал? — Мёрчисон расхохотался.

Действительно, забавно, подумал Том, хотя и не так уж весело. А на самом деле все даже забавнее, чем вы думаете, мистер Мёрчисон. Том улыбнулся.

— Так вы собираетесь показать завтра картину эксперту, мистер Мёрчисон?

— Давайте поднимемся ко мне, и я покажу ее вам.

Том хотел заплатить по счету, но Мёрчисон не позволил ему сделать это.

Они поднялись на лифте. Картина была запихнута в угол шкафа, и было видно, что Мёрчисон не разворачивал ее после того, как принес из галереи. Том с интересом разглядывал полотно.

— Красивая картина! — сказал он.

— Да, с этим трудно спорить.

— А знаете что? — Том поставил картину на письменный стол, прислонив ее к стене, и полностью включил освещение. — В ней есть что-то общее с моим “Человеком в кресле”… Почему бы вам не махнуть ко мне и не взглянуть на него? Я живу совсем недалеко от Парижа. Если вам покажется, что моя картина — тоже подделка, я мог бы дать ее вам, чтобы вы показали ее эксперту вместе со своей.

— Хм… — задумался Мёрчисон. — В принципе это возможно.

— Похоже, меня этот вопрос взволновал так же, как и вас, — сказал Том. Предложить оплатить поездку во Францию было бы неудобно, подумал он. — У меня довольно большой дом, и я в данный момент живу один, не считая служанки.

— Решено, я еду, — сказал Мёрчисон, так и не присаживаясь.

— Я собираюсь вылететь завтра.

— Хорошо. Я отложу встречу с экспертом.

— У меня много еще и других картин. Я, конечно, не коллекционер… — Том уселся в большое кресло. — Но у меня есть Сутин, парочка Магриттов. Я с удовольствием покажу их вам.

— Правда?.. — глаза Мёрчисона заволоклись мечтательной дымкой. — И вы говорите, что живете недалеко от Парижа?

Десять минут спустя Том уже был в своем номере этажом ниже. Мёрчисон предложил вместе поужинать, но Том предпочел соврать, что на десять часов у него назначена встреча, так что он не успеет. Покупку авиабилета в Париж и обратно Мёрчисон доверил Тому. Том заказал по телефону два места на рейс 14.00 до Орли на следующий день, среду. Себе он приобрел обратный билет заранее. После этого он оставил у портье записку для Мёрчисона насчет рейса и попросил принести в номер бутерброд и полбутылки медо-ка. Вздремнув до одиннадцати, он заказал телефонный разговор с Гамбургом. На это ушло полчаса.

“Ривза Мино нет дома”, — сообщил ему мужской голос с немецким акцентом.

Том уже устал от вечных безрезультатных попыток поймать Ривза по телефону и потому рискнул назвать свое имя и спросил, не оставлял ли Ривз какого-либо сообщения для него.

— Да-да. В записке говорится — среда. Граф будет в Милане завтра. Вы можете приехать завтра в Милан?

— Нет, я не могу приехать завтра в Милан. Es tut mir leid [12]. — Том не стал говорить этому человеку, кто бы он ни был, что граф, чей путь лежал из Милана во Францию, уже приглашен к нему домой. Том не мог всякий раз бросать все свои дела и мчаться в другой город или страну, хотя в принципе любил такие марш-броски. Он уже летал дважды по просьбе Ривза в Гамбург и Рим, где якобы случайно встречался с “переносчиком” (так Том называл транспортировщиков контрабанды) и приглашал его к себе в Вильперс.

— Думаю, в этом нет необходимости, — продолжал Том. — Вы не можете мне сказать, где граф остановится в Милане?

— “Гранд-отель”, — кратко ответил голос.

— Передайте, пожалуйста, Ривзу, что я с ним свяжусь — может быть завтра. Где я смогу его застать?

— Завтра утром в “Гранд-отеле” в Милане. Он выезжает в Милан ночным поездом. Он не любит летать на самолете.

Этого Том не знал. Было довольно странно, что такой человек, как Ривз, не любит самолетов.

— Так я позвоню ему. Я сейчас в Париже, а не в Мюнхене.

— В Париже? — произнес голос с удивлением. — Но ведь Ривз пытался дозвониться к вам в мюнхенский “Фирьяресцайтен”.

Полнейшая путаница. Вежливо распростившись, Том положил трубку.

Стрелки часов приближались к полуночи. Том раздумывал, что сказать Джеффу Константу.