Мистер Рипли под землей

Но Том не мог излагать по телефону свои планы. Он сказал только, что постарается вывезти останки Бернарда из Австрии и переправить во Францию.

– Ты хочешь сказать… А где он сейчас? Все еще там?

– Да. Его никто не видел. – Том говорил, преодолевая раздражение и терпеливо отвечая на бестолковые вопросы Джеффа. – Мне придется подстроить так, будто он кремировал себя или, вернее, высказал желание, чтобы его кремировали после смерти. По-моему, это единственный выход, как ты считаешь? (Единственный, если он хочет в очередной раз вытащить “Дерватт лимитед” из ямы.)

– Не знаю, наверное… – ответил Джефф. Толку от него…

– Я извещу французскую полицию и Уэбстера, если он еще там, – сказал Том более уверенным тоном.

– Уэбстер вернулся в Англию. У него ведь задача – найти Дерватта. Вчера один шпик в штатском высказал предположение, что Дерватт был подставной.

– Они что, пытаются свалить это на меня? – спросил Том с беспокойством и вместе с тем вызывающе.

– О нет, Том, я не думаю. Правда, кто-то – я не уверен, что Уэбстер, – интересовался, что ты делал в Париже. Кажется, они собираются проверить парижские гостиницы, – добавил Джефф.

– В данный момент, – сказал Том, – ты, естественно, не знаешь, где я нахожусь, а что касается Дерватта, держись той же линии – он был подавлен и куда-то скрылся.

Они распрощались. Если полиция станет расследовать, чем занимался Том в Зальцбурге, и обнаружит оплаченный им счет за этот разговор, он скажет, что звонил в связи с Дерваттом. Придется сочинить историю о том, что он по какой-нибудь причине последовал за Дерваттом в Зальцбург. В истории должен фигурировать и Бернард. Например, Дерватт…

Например, Дерватт, переживающий депрессию и обеспокоенный исчезновением и возможной гибелью Мёрчисона, мог позвонить Тому Рипли в Бель-Омбр. Кроме того, ему могло быть известно от Джеффа с Эдом, что Бернард посетил Тома в Бель-Омбр. Дерватт назначил Тому встречу в Зальцбурге, куда он собирался поехать. (Или можно будет сказать, что это Бернарду пришла мысль о Зальцбурге.) И Том, якобы, встречался там два или три раза с Дерваттом – возможно, в присутствии Бернарда. Дерватт был в подавленном настроении. Из-за чего он был подавлен? Ну он не раскрывался перед Томом до конца. Он почти ничего не говорил о Мексике, но спросил насчет Мёрчисона и сказал, что считает свою поездку в Лондон напрасной. В Зальцбурге Дерватт всегда стремился найти какой-нибудь укромный ресторанчик, где можно было бы заказать суп и кофе, распить бутылочку гринцинга. Дерватт был верен себе и скрывал от Тома, где он остановился, не позволяя провожать его при расставании. У Тома сложилось впечатление, что он жил под чужим именем.

Еще Том скажет, что не признался даже Элоизе, что едет в Зальцбург для встречи с Дерваттом. История получилась довольно связная, хотя и не заканчивалась на этом.

Он открыл окно. Зигмундсплатц была заполнена повозками, заваленными белым редисом, разноцветными яблоками и апельсинами. Люди покупали длинные сосиски и ели их с бумажных тарелочек, макая в горчицу.

Теперь он, пожалуй, был в состоянии заняться рюкзаком Бернарда. Встав на колени, он расстегнул молнию. Сверху лежала пропитанная потом рубашка, под ней трусы и фуфайка. Том выкинул их на пол. Затем он запер дверь, хотя здесь, в отличие от многих других отелей, горничные не имели обыкновения вламываться в номер без стука. Том продолжил свое занятие. Газеты двухдневной давности – “Зальцбургер нахрихтен” и лондонский “Таймс”. Зубная щетка, бритва, немало потрудившаяся щетка для волос, свернутые в рулон хлопчатобумажные брюки и, наконец, на дне – потрепанный коричневый блокнот, выдержки из которого Бернард зачитывал в Бель-Омбр. Под блокнотом лежал альбом для рисования с листами, скрепленными спиралью. На обложке была воспроизведена подпись Дерватта – торговая марка фирмы, выпускавшей различные материалы для художников. Том открыл альбом. Барочные церкви и башни Зальцбурга. Некоторые куда-то падали, другие были приукрашены дополнительными завитушками. Над ними кружили птицы, напоминающие летучих мышей. Тень художник изображал, водя мокрым пальцем по бумаге. Один из рисунков был жирно перечеркнут крест-накрест. В самой глубине рюкзака Том обнаружил пузырек с тушью. Верхняя часть пробки была отломана, но нижняя пока еще плотно закрывала отверстие. Там же были карандаши и две кисти, скрепленные резинкой. Том решился заглянуть в блокнот, чтобы проверить, нет ли там недавних записей. Последняя была сделана 5 октября, но сейчас Том не мог читать ее. Он считал чтение чужих писем и личных бумаг презренным занятием. Однако в блокнот были вложены два листа знакомой писчей бумаги из Бель-Омбр. На них Том взглянул. Оказалось, что это список всех подделок, изготовленных Бернардом за шесть лет. Он был составлен Бернардом в первый же вечер его пребывания у Тома. Том не хотел читать его и, разорвав бумагу на мелкие клочки, кинул их в корзину для мусора. Все остальное он сложил обратно, застегнул молнию и сунул рюкзак в шкаф.

Надо было где-то достать бензин, чтобы сжечь труп.