Мистер Рипли под землей

За чаем Мёрчисон стал расспрашивать Тома об Элоизе – чем она занимается, есть ли у них дети. Детей нет. Элоизе двадцать пять лет. Нет, Том не думал, что иметь дело с француженками труднее, чем с другими женщинами, но они твердо знают, что к ним следует относиться с уважением. Эта тема быстро иссякла, поскольку каждая женщина хочет, чтобы к ней относились с уважением, и хотя Том знал Элоизу очень хорошо, он не мог выразить словами, чем она отличается в этом отношении от всех других.

Раздался телефонный звонок. Том сказал:

– Простите, я лучше поговорю из своей комнаты, – и взбежал по лестнице наверх. В конце концов, Мёрчисон мог подумать, что у него какие-то секреты с женой.

– Алло? – сказал Том, – Эдуардо? Как у вас дела? Я очень рад, что дозвонился до вас… Да, дошли слухи. Один из наших общих друзей позвонил сегодня из Парижа и сказал, что вы в Милане… Так вы можете заехать ко мне? Вы обещали.

Граф был бонвиваном и всегда радовался, если что-то могло отвлечь его от его дел, связанных с экспортом и импортом. Чуть поколебавшись по поводу изменения своих планов, он быстро и с энтузиазмом принял приглашение Тома.

– Но только не сегодня. Завтра. Это вас устроит?

Тома это не очень устраивало, поскольку он не знал, какие осложнения могут возникнуть с Мёрчисоном.

– Да, конечно, – сказал он. – И пятница тоже устроила бы…

– Нет-нет, я не заставлю вас ждать так долго, – сказал граф, не понявший намека. – Завтра, в четверг.

– Ну вот и прекрасно. Я подъеду в Орли. Когда прибывает самолет?

– Сейчас, я проверю… – На это ушло довольно много времени. Наконец, граф вернулся к телефону. – Прибытие в 17.15. Рейс 306, “Алиталия”.

Том записал эти данные.

– Так я вас встречу. Очень рад, что вы все-таки выбрались ко мне, Эдуардо!

Том вернулся в гостиную к Томасу Мёрчисону. Они уже обращались друг к другу по имени, правда, Мёрчисон сказал, что жена зовет его не Том, а Томми. Он был инженером-гидравликом и занимал пост одного из директоров компании по прокладке трубопроводов, штаб-квартира которой находилась в Нью-Йорке.

Они прогулялись по саду, переходившему позади дома в настоящий лес. В целом Мёрчисон нравился Тому. Он думал, что сможет переубедить его, заставит отказаться от задуманного. Но как это сделать?

За обедом Мёрчисон говорил о нововведениях, которые собирался внедрить у себя в фирме, в том числе о транспортировке любых товаров в маленьких контейнерах прямо по трубам. Том в это время размышлял, не стоит ли посоветовать Джеффу и Эду раздобыть бланки какой-нибудь мексиканской транспортной фирмы и записать на них якобы перевозившиеся картины Дерватта.

Сколько времени это займет? Эд, как журналист, мог бы, вероятно, провернуть это. А если они вместе со смотрителем галереи Леонардом как следует потопчутся на бланках, то те будут выглядеть достаточно старыми… Обед был на славу, и Мёрчисон на вполне сносном французском языке выразил мадам Аннет благодарность за ее mousse и даже за сыр бри.

– Мы выпьем кофе в гостиной, – сказал ей Том. – Вы не могли бы подать и коньяк?

Мадам Аннет растопила камин. Том и Мёрчисон расположились на большом желтом диване.

– Странно, – начал осаду Том, – но “Человек в кресле” мне нравится ничуть не меньше, чем “Красные стулья”. Пусть это даже подделка. Вы не находите, что это любопытно? – Том по-прежнему говорил со среднезападным акцентом. – Он даже занимает у меня в гостиной почетное место, как видите.

– Да, но вы же не знали, что это подделка! – хмыкнул Мёрчисон. – Интересно было бы выяснить, чья это работа, очень интересно.

Том, вытянув ноги, попыхивал сигарой. Он решил выложить свой последний и самый сильный козырь:

– А не правда ли, было бы очень забавно, если бы все картины, которыми владеет Бакмастерская галерея, оказались подделками? Это значит, что существует какой-то художник ничуть не хуже Дерватта. Как вам кажется?

– Но что же тогда делает Дерватт? – улыбнулся Мёрчисон. – Сидит и наблюдает за этим? Нет, это смешно… А Дерватта, кстати, я таким и представлял себе. Несколько замкнут и старомоден.

– А вам никогда не хотелось попробовать собирать подделки? Я знаю одного итальянца, который этим занимается. Сначала это была просто забава, хобби, а теперь он продает их другим коллекционерам по очень приличной цене.

– Да, я слышал о таких вещах. Но, покупая подделку, я должен знать, что это подделка.

Том чувствовал, что вступает на очень узкий и скользкий путь. Он сделал еще одну попытку.

– Мне иногда приходят в голову всякие несуразные вещи вроде этой. В конце концов, если человек делает такие хорошие подделки, – так, может быть, пускай себе делает? Я не буду снимать “Человека в кресле” – подделка это или нет.

Мёрчисон, казалось, даже не слышал Тома и сидел, уставившись на картину, о которой Том говорил.

– Знаете, – произнес он, – дело не только в сиреневом цвете, а в самой душе живописи… Ваш прекрасный обед и вино настроили меня на сентиментальный лад.

Они прикончили бутылку марго – лучшую из запасов Тома.