Мистер Рипли под землей

– И я забыл вам сказать, что сегодня приезжает еще один гость – граф Бертолоцци, итальянец. Я встречу его в Орли, и часам к шести мы будем дома. Вы не могли бы купить телячьей печенки?

– Вы знаете, у мясника как раз есть прекрасные gigot![25]

Однако в данный момент Тому как-то не хотелось ничего с костями.

– Если вам не трудно, все же лучше телячью печенку, – сказал он.

– А вино? Марго? Мерсо?

– С вином я разберусь сам.

Том заплатил за разговор, сказав, что звонил в Санс, расположенный чуть дальше Вильперса, и вышел к машине. Затем не спеша направился обратно в Орли, где проехал мимо зала для отъезжающих и успел заметить, что вещи Мёрчисона пока на прежнем месте. Первым исчезнет пальто, подумал он. Приглянется какому-нибудь предприимчивому молодому человеку. А если паспорт Мёрчисона находится в кармане пальто, он будет для воришки очень кстати. Том слегка улыбнулся, заруливая на автостоянку, где можно было оставить машину на час.

Он миновал распахнувшиеся перед ним стеклянные двери, купил в киоске «Нойе цюришер цайтунг» и взглянул на табло прибытия. Самолет Эдуардо прилетал по расписанию, и у Тома оставалось еще несколько минут. Он заглянул в переполненный бар – бар был переполнен всегда – и в конце концов ему удалось пробиться к стойке и заказать чашечку кофе. Затем он взял входной билет и прошел к тому месту, где встречали прибывающих.

Граф был в серой фетровой шляпе. У него были тонкие, длинные черные усики и заметное брюшко, которое выпирало даже из-под расстегнутого плаща. При виде Тома на лице графа расцвела искренняя, спонтанная итальянская улыбка. Он помахал в знак приветствия, одновременно предъявляя пограничнику свой паспорт.

Вскоре они уже обнимались и обменивались рукопожатиями. Том помог графу с его многочисленными сумками и чемоданами. Среди прочего у него был атташе-кейс. Что и куда граф перевозил? Таможенник даже не стал открывать его чемодан и махнул рукой, разрешая пройти.

– Подождите минутку, я сбегаю за машиной, она тут, рядом, – сказал Том, когда они вышли на улицу. Минут через пять он вернулся на «альфе-ромео».

Проезжая мимо зала для отъезжающих, Том заметил, что чемодан Мёрчисона и картина все еще на месте, а пальто исчезло. Как он и предполагал.

По дороге они бегло обсудили последние новости итальянской и французской политики; граф спросил об Элоизе. Том был почти не знаком с графом. До этого они виделись только один раз в Милане и беседовали тогда о живописи. Граф страстно любил живопись.

– В данный момент в Лондоне проходит esposizione[26] Дерватта, – сообщил он. – Я увижу ее на следующей неделе. Ожидаю этого с нетерпением. И вы знаете, сам Дерватт объявился в Лондоне – что вы на это скажете? Я был просто поражен! Впервые за много лет газеты опубликовали его фотографии.

Тома английские газеты не интересовали, и он не стал покупать их в аэропорту.

– Да, большой сюрприз, – отозвался он. – Говорят, он не очень изменился. – Том не собирался сообщать графу, что только что был в Лондоне и видел выставку.

– Мне не терпится посмотреть картину, которая есть у вас дома, – как она называется? Та, что с маленькими девочками?

– «Красные стулья», – ответил Том, удивившись, что граф помнит это. Он улыбнулся и крепче ухватился за баранку. Несмотря на труп в погребе и на весь этот жуткий день и нервотрепку, Том ощущал душевный подъем в связи с тем, что возвращается домой, – как говорится, на место преступления. Он не воспринимал это как преступление. Или, может быть, реакция наступит завтра, а то и сегодня ночью? Это было бы совсем ни к чему.

– Эспрессо в итальянских кафе стал гораздо хуже, – объявил граф глубокомысленным баритоном. – Я убежден в этом. Вероятно, орудует какая-то мафия… – Он скорбно уставился в окно и спустя некоторое время продолжил: – А нынешние парикмахерские в Италии? Это ни на что не похоже! Поневоле задаешься вопросом, в какой стране ты живешь. В моей любимой парикмахерской рядом с Виа Венето какие-то молодые люди спрашивают меня, какой шампунь я предпочитаю. «Просто вымойте то, что еще осталось от моих волос», – говорю я. «Да, но у нас шампунь трех видов, синьор. Вам для сухих или для жирных волос? У вас есть перхоть?» – «Нет! – отвечаю я. – У меня нормальные волосы! Неужели в наши дни больше не существует обыкновенного шампуня?»

Подобно Мёрчисону, граф одобрил симметричную основательность Бель-Омбр. Хотя летних роз в саду уже практически не осталось, прямоугольная лужайка, окруженная густыми могучими соснами, выглядела красиво. Это был дом, в котором приятно жить. Мадам Аннет опять встретила их на пороге, была так же радушна и услужлива, как и вчера с Мёрчисоном. Том, в свою очередь, опять проводил гостя в его комнату, приготовленную мадам Аннет. Пить чай было поздно; Том сказал графу, что ужин будет в восемь и что он может спуститься в гостиную, когда пожелает, – Том будет ждать его.