Мистер Скеффингтон

– Ничего подобного, душа моя, – ответил Джордж. – Кто-кто, а ты всегда будешь вызывать одно только восхищение. – (Вот-вот, давно бы так, подумала Фанни). – Просто вид у тебя несколько усталый, – добавил Джордж, со всеми предосторожностями наливая бренди в стаканчик.

Усталый вид. Усталость никому не к лицу. Тени под глазами и все в таком роде. И вообще Фанни надоело выслушивать замечания насчет своего усталого вида; мало того – она их страшилась, слишком хорошо зная, что подразумевается под участливым: «Фанни, дорогая, какой у тебя усталый вид! Напрасно ты поднялась с постели!»

– Но ведь на вокзале ты сказал мне, что я выгляжу… – Фанни осеклась.

– На вокзале ты так и выглядела, – не стал отпираться Понтифридд. – К тому же там было темно, как в угольной яме. А темнота, – Понтифридд улыбнулся, протягивая Фанни стаканчик бренди, – когда она достаточно густа, всякого преобразит.

Бренди пролилось. То ли поезд дернулся, то ли Фанни неловко взяла стаканчик: а может, эти два момента совпали, – так или иначе, стаканчик был пуст.

– Как это нелюбезно с твоей стороны, Джордж, – вздохнула Фанни, отодвигая стаканчик, забиваясь в уголок и собственными руками запахивая воротник максимально плотно. – Не надо, не наливай мне новую порцию. Тем более что скоро твоя станция. Знаешь, Джордж, ты впервые в жизни сказал мне столь неприятную вещь.

– Душа моя, да я скорее умру, чем потревожу хоть один из твоих бесценных волосков… – (Так он и это заметил? Он видит, что волоски на голове Фанни теперь наперечет?) – Просто мы знаем, какую опасную болезнь ты перенесла. Сил у тебя сейчас вполовину меньше, чем было раньше и чем скоро будет вновь… Господи, да ведь это уже Слау! Пойдем скорее, у нас тут пересадка.

Нет, Фанни не пойдет. Ей нужно в Оксфорд. И обедать с Джорджем она согласия не давала. Она решила, что проведет день в Оксфорде, – и она непоколебима.

– Иди, а то на поезд опоздаешь, – сказала Фанни, поскольку Джордж все медлил в дверях, все уговаривал ее.

– Милая моя Фанни, пожалуйста, не упрямься. Взгляни, как светит солнце. На что тебе сдался этот Оксфорд? Подумай, стоит ли тратить время на студентов…

Тратить время? Джордж намекает, что теперь на нее не клюнет даже студент?

Фанни передернуло. Нет, после такого предположения она будет непреклонна. В итоге Джордж ушел, поезд его тронулся, чтобы проделать короткий путь до конечной станции – Виндзор-энд-Итон-Сентрал, а оксфордский поезд повез удрученную, напряженную Фанни совсем в другом направлении.

Впрочем, довольно скоро она взяла себя в руки.

– Что-то ты становишься не в меру подозрительной и обидчивой, – произнесла она вслух, а затем подумала, что ей не повредил бы сытный завтрак. Да, первым делом по прибытии Фанни как следует поест.

* * *

Сторонясь больших отелей, она выбрала отельчик крохотный, приютившийся на боковой улочке, где и позавтракала. Зал ресторана был пуст, лишь в сумрачном уголке сидела престарелая дама. Прислуживал Фанни пожилой официант. Ярко горело пламя в камине; в буфете сияли супницы со спиртовками, красовались огромные металлические колпаки, которым нечего было беречь от остывания. Еда казалась Фанни много вкуснее той, что подавали ей дома.

«Почему это миссис Дентон такого не готовит?» – недоумевала Фанни, поглощая неизвестное кушанье и находя его восхитительным.

На ее вопрос, что это такое, официант несколько удивился и сообщил, что миледи было угодно заказать говяжий пудинг с почками; когда Фанни похвалила и гарнир, официант удивился еще больше:

– Это савойская капуста.

– Савойская капуста, – повторила Фанни.

Она это запомнит и дома спросит у миссис Дентон, слышала ли она о таком овоще.

Десерт – яблочный пирог с заварным кремом – оказался так себе; нужно здорово проголодаться, подумала Фанни, чтобы получить удовольствие от этих затвердевших корок. Зато кофе подали горячий и очень недурной; Фанни выпила его, подвинувшись к камину, и закурила. С благодарностью она грела колени и думала: не странно ли, что, измученная за ночь, вымотанная утренними эмоциями, она теперь впитывает тепло чужого огня и даже готова улыбнуться самой себе, а ее состояние вполне можно назвать безмятежностью? Вот что значит сытная еда.

«Определенно все дело в пудинге», – наконец решила Фанни. Просто она сейчас вроде загнанной клячи, как сказал бы Эдвард или выбрал бы из своего лексикона словечко похуже. (Эдвард сменил лорда Кондерлея; эти двое контрастировали между собой, как кайнозойская эра контрастирует со своей предшественницей – эрой мезозойской.) Эмоции Фанни теперь вмурованы в пудинг: им не разыграться, – отсюда и спокойствие. Как оно кстати. Фанни обязательно спросит у миссис Дентон насчет пудинга. Только бы миссис Дентон знала, как его готовят; он бы, пожалуй, сгодился, чтобы отвадить мистера Скеффингтона. Во всяком случае, попытка не пытка. Глядя на огонь, Фанни дала волю мыслям, и мысли устремились к Эдварду в расцвете лет.