Мистер Солнечный Свет. Вторая часть

Родившись сыном мясника, Донмэ стал безжалостным убийцей. На этот раз, чтобы спасти дорогого ему человека, пришлось сделать ему больно. Другого способа он сейчас не видел.

– Нужно было оставить меня, мальчишку, умирать. Когда вы спасли меня, то дали надежду. Чтоб вы знали, я все еще надеюсь, поэтому и отрезал ваши волосы. То, что сейчас происходит, результат вашего выбора в прошлом.

– Хорошо же ты обо мне думаешь! Даже вернувшись в то время, я бы все равно тебя спасла. Но если ты еще раз попадешься мне на глаза, я без раздумий тебя убью. Ты не имеешь права обо мне беспокоиться. Продолжай думать, что я лишь глупая дворянка, купающаяся в роскоши.

Эщин сильнее прижала кончик меча к горлу Донмэ. и из шеи потекла кровь. Она хотела, чтобы ему тоже было больно.

Выйдя их толпы, к ним подошла Хина. За время, пока они разговаривали, зрителей значительно прибавилось. Эщин была унижена, но не сломлена, поэтому сейчас она держала острие у горла якудзы, показывая, что никто не смеет обращаться с ней подобным образом. Хина мягко обхватила запястье Эщин и отвела ее руку в сторону.

– Довольно, госпожа, он вас уже понял. Думаю, хватит развлекать публику, – тихо сказала Хина.

Женщина грустно посмотрела на Донмэ. Когда-то он сказал, что подстрелил черную птицу, чтобы она больше не могла летать. Похоже, черная птица снова собиралась в полет, и он был готов на все, чтобы помешать ей взмыть в небо.

– Кажется, ты уже не сможешь остановить свою черную птицу.

После этих слов Донмэ наконец посмотрел на Хину. Она обняла Эщин за плечо и повела в пекарню.

– Все на вас смотрят. Пойдемте в другое место.

Эщин выхватила у Донмэ свою косу. В его ладони осталась красная лента.

Лицо девушки не выражало никаких эмоций, пока Хина вела ее в пекарню. Распущенные волосы едва прикрывали плечи. Хина достала из сумочки платок и начала их завязывать.

– Не думала, что когда-нибудь использую этот платок как заколку. Судьба захотела, чтобы он достался вам.

– Я потом его обязательно верну.

Хина посмотрела на платок и покачала головой. Платок принадлежал Юджину. Американец отдал ткань ей в их первую встречу в гостевом доме. Хина хранила платок как воспоминание о знакомстве с серьезным и прямолинейным мужчиной, которым она восхищалась и который отдал свое сердце маленькой черной птичке, летающей в небе.

– Платок принадлежит американцу, поэтому я и говорю, что это судьба, – сказала женщина, завязав платок.

Эщин оглянулась на Хину, которая как раз закончила делать нехитрую прическу.

– Меня таскали за волосы, и мне пришлось их отрезать. Понимаю, как вы огорчены, но, с другой стороны, если то, что кто-то отрезал ваши волосы, – конец света, как же вы собираетесь спасать Чосон?

– Послушайте…

– А может, вам больше пристало носить платки, а не оружие? Ну подумайте сами. Трое мужчин потеряли покой, видя вас с винтовкой в руках. Чосон скоро станет колонией Японии, и этого уже не изменить.

Взгляд Хины был холодным как лед. Ревность, которая ее мучила, никуда не делась с тех пор, как она обо всем узнала. Завидовала ли она Эщин? Вряд ли, ведь они такие разные. Однако Хина почему-то не могла спокойно наблюдать за тем, как меняется Донмэ, постепенно отказываясь от привычного образа жизни – от самого себя! – ради спасения этой знатной красавицы. Главарь «Черного дракона» был небезразличен Хине, хотя его и не любили в Хансоне. Но теперь он страдал и к тому же был серьезно ранен из-за девушки, которая даже не подозревает о его чувствах.

Эщин было неприятно слышать такое, и она зло посмотрела на Хину.

– Мы все живем в разных мирах, и у каждого здесь свои ценности. Чосон, семья, волосы, подаренные мне природой и родителями, – все это мне дорого. Не знаю, как привыкли жить вы, но я не собираюсь складывать оружие. В любом случае не нужно за меня беспокоиться.

Атмосфера стала слишком напряженной, и Эщин решила уйти первой.

Хина вышла на улицу и закурила, задумавшись. «Платок теперь у нее, и кто-то будет горько плакать».

Она вспомнила грустные глаза Донмэ, который не смог стать для Эщин ни союзником, ни товарищем, и все, что у него осталось, – красная лента для волос.

Такаси зашел в академию в учебное время. Когда он появился на пороге аудитории, Юджин изменился в лице. Он объявил, что занятие окончено и приказал курсантам вернуть оружие на склад. Японец вежливо предложил выпить по чашке кофе и заодно поболтать. Юджин не ожидал от разговора ничего хорошего, но все же согласился.

Они вошли в холл гостевого дома.

– И как, нравится тебе быть инструктором в академии?

– Скорее да, чем нет. Мои студенты достаточно трудолюбивые. Я учу их, как пользоваться оружием. Учу их не бояться, даже если противник кажется сильнее, так как в результате он может оказаться глупее, чем они думают.

Такаси сжал кулаки, поняв, что Юджин намекает на него.

– Поживем – увидим. Хочу тебе предложить перемирие, пора положить конец этой скучной войне между нами. Давай сядем? – Такаси указал в сторону стола, но Юджин покачал головой:

– Хочу отдохнуть, поэтому, пожалуй, поднимусь в свою комнату.

– Конечно. Добрых снов.