Мистер Совершенство

— Возьми меня за руку, Элли. Ну же, давай сделаем это.

Она берет меня за руку, и я помогаю ей встать. Но она наклоняется и рычит сквозь стиснутые зубы:

— Что именно сделаем, Мак? Сделаем из меня дуру? Не кажется ли тебе, что Эллен с этим и так преуспела?

— Поднимите руку, если вам не насрать на Эллен Абрахам! — кричу я. Несколько секунд мы с Элли смотрим по сторонам, до самого последнего этажа, сотни людей нагнулись над перилами балконов, но ни один не поднял руку.

— Окей, — снова кричу я. — А теперь поднимите руку, если вам небезразлична Элли Хэтчер. — Руки начинают подниматься еще до того, как я заканчиваю предложение. — Крикните громко «Черт, да!», если считаете ее восхитительной.

Они не кричат. Это вроде как непринято, а я только их «разогрел». Но затем Дженнифер кричит с седьмого этажа:

— Черт, да!

— Черт, да! — кто-то громко произносит чуть левее. Потом еще один, и еще один.

— Элли Хэтчер, мы не считаем тебя нелепой, мы думаем, что ты восхитительна, — ещё больше людей кричат в знак согласия. — Мне нравится, что у тебя есть расписание нарядов на всю неделю. Мне нравятся твои способности по сортировке «M&Ms», и то, как ты заставляешь знаменитостей прибывать вовремя и держишь их в тонусе. Особенно сильно мне нравится то, что ты чуть не убила рок-звезду пару недель назад. Нравится, что ты даешь прозвища, хотя они немного и обидные, и я испытываю завить из-за того, что не был том списке. Мне не терпится узнать, какое прозвище ты бы мне дала.

Элли выглядит так, словно ей становится неудобно, словно она совсем не хочет обсуждать это перед всеми сотрудниками Атриума. Так что, я перевожу разговор на себя:

— Послушай, Элли, я собирался тебе рассказать правду о том, кто я такой, — теперь я смотрю на всех. — Всем вам. Я собирался рассказать всем вам. Просто, в самый первый день она меня отвлекла и завладела моей жизнью, — я пожимаю плечами. — Что я могу сказать? Я сразу же в нее влюбился, — я снова смотрю на Элли и беру ее за руки. — Но я намеревался быть честным. Так что, собираюсь это сделать прямо сейчас.

— Мак, послушай, ты не должен мне ничего объяснять.

— Должен, Элли. Ты права. Я увидел тебя изнутри, когда прочитал те сообщения. А сам ни разу не предоставил тебе такой возможности, — делаю глубокий вдох, отпускаю ее руки и поворачиваюсь ко всем остальным. — Я — не сын Александра Стоунволла. — люди охают от удивления, а потом начинают перешептываться. — Мое настоящее имя — Маклин Каллистер. Меня всегда называли «Мак», так что, это не поменялось. И вы, вероятно, лучше меня знаете по прозвищу, которое десять лет назад дали мне СМИ. Мистер Совершенство.

Через несколько секунд раздались шепотки. Слухи, обвинения, чем все закончилось. Пока жду, слышу фрагменты всего этого. Поворачиваюсь к Элли:

— Меня называют Мистером Совершенство, но я не идеален. Я совершил кучу ошибок, но не насиловал ту девушку, и ни один из нас не связан с ее смертью. Мне жаль, что она умерла, потому что ее ложь продолжает жить. Несмотря ни на что, никто никогда не услышит ее признания в том, что она меня подставила. Подставила моих друзей. Из-за нее нас выгнали из колледжа, практически привлекли к уголовной ответственности, и превратили нашу жизнь в ад на целых два года. Никому не хочется верить, что люди способны на такое зло, а они способны. Но нужно лишь посмотреть на то, что здесь, в «Стоунволл», сделала Эллен Абрахам, чтобы увидеть, во что выльется зло в небольших масштабах.

Я слышу еще больше шепотков. Согласных? Не согласных? Не уверен. Но я все это начал, так что собираюсь закончить:

— Десять лет назад меня выгнали из колледжа, и я так туда и не вернулся. Знаете, ни один из нас не вернулся. Мистер Романтик открыл несколько клубов в Сан-Диего. Мистер Корпорация основал бизнес по подборке кадров высокого уровня. Мистер Загадка… ну, он исчез, если быть честным. Я несколько лет ничего о нем не слышал. Ну, а Мистер Сваха открыл с одной из своих сестер службу знакомств. Ему было всего восемнадцать. Вы об этом знали? Жизнь Мистера Свахи была разрушена в восемнадцать лет. И целых два года этот парнишка пытался понять, что же такого он сделал той девушке. Мы все пытались понять. Целых два года.

Я смотрю на Элли и пытаюсь прочесть выражение ее лица. По нему мало что можно понять. Она не выдает своих эмоций.

— Я этого не делал. Я ничего не делал, лишь сводил ту девушку на свидание, оплатил ужин и подвез к ее квартире, после чего уехал домой. Но я — привилегированный отпрыск богача. Мой отец настолько богат, что владеет пятьюдесятью процентами этой компании, и никто об этом не знает. Он ни разу не ступал в этот кампус. Лишь каждый год получал дивиденды. А та девушка и ее родители хотели отобрать эту привилегию. Украсть ее любой ценой.

Это печально. Все в этой истории печально, и я ненавижу об этом говорить, но я должен Элли больше, чем давал. Я должен ей правду, однако, помимо этого я должен предоставить ей своего рода заверения в том, что не являюсь тем монстром, в которого меня превратили СМИ.