Мистер Уэст

Моя кровь кипит, а перед глазами все расплывается. Я вот-вот, блядь, сорвусь. Мне не нужно много времени, чтобы разозлиться. Я раздражительный человек. Конечно, не самый терпеливый мужчина в округе, но это… это другой вид ярости. Я чувствую ее на первобытном уровне. Чувствую, что что-то мое было повреждено.

Айви моя. Эта мысль — шепот в моем сознании, но в то же время она такая громкая. Айви вошла в мою жизнь, уже будучи чей-то, но я не могу избавиться от чувства, что она моя. Я доверяю своим инстинктам. Доверяю тому, что говорит мое сердце, потому что в кои-то веки мое сердце что-то говорит.

В ту секунду, когда Айви выходит из комнаты, я перевожу взгляд на этого долбоеба. Она ушла, так что мне не нужно быть чертовски вежливым.

Дерек уже пытается обойти меня. Он похож на наркомана, который гоняется за своей следующей дозой.

Вот же ублюдок.

Я быстро и сильно отталкиваю его назад, впечатывая в дверь.

— Итак, ты — изменяющий кусок дерьма, — рычу я, когда он борется со мой. — Ты никуда не пойдешь, ублюдок.

Парень кипит, глядя на меня в ответ. Он так пьян, что с трудом фокусирует взгляд.

— Она вернется ко мне, — говорит он. — Она всегда возвращалась.

— Ты устроил настоящее гребаное шоу, — отвечаю я. — Умолял ее, и она ни слову не поверила. Я сомневаюсь, что ты увидишь ее снова. Эта травмирующая связь, через которую ты заставил ее пройти, заканчивается.

Потому что так оно и есть. Это травмирующая связь. Айви знает только этот хаос. Это изменило химию ее мозга. Эта привязанность к этому мудаку, даже когда она отчаянно хочет сбежать. Она нуждается в этом вмешательстве. Это единственный способ разорвать связь. Я был в этом. Поэтому вижу это таким, какое оно есть, и я собираюсь сделать так, чтобы это закончилось сейчас.

Теперь в его беспокойстве сквозит паника.

— Ты собираешься использовать ее, — говорит он мне, кипя от злости. — Я знаю твой тип. Ты несерьезно к ней относишься.

— Я очень серьезно к ней отношусь, — быстро отвечаю.

— Просто отпусти ее. Она хочет нас. Ты повлиял на нее, я это знаю. Она уже не та.

— Ты хочешь сказать, что она не податлива? — спрашиваю я, приподнимая брови. — Она больше не сдается каждый раз, когда ты устраиваешь эти приступы, как тряпка? Она делала это только для того, чтобы избежать конфликта. Твое счастье раньше было для нее кайфом.

— Ты ничего о нас не знаешь.

— Я знаю достаточно.

— Она убегает только потому, что винит себя в том, что случилось с Изабеллой. С тех пор она отталкивает меня, и она оттолкнет и тебя тоже.

Я не собираюсь притворяться, что знаю, о чем он говорит. Что бы ни случилось, я не хочу слышать это от него. Айви изо всех сил старается держаться подальше от моей жизни, когда это повсюду в интернете. Я не собираюсь вмешиваться, особенно если это означает, что мне придется выслушивать болтовню этого уебка.

Я оглядываю спальню, замечая царящий в ней хаос. Кое-какое из девчачьего дерьма, например, косметика и одежда, но есть и пустые бутылки из-под алкоголя. Я хмурюсь, чувствуя досаду на себя за то, что не вмешался раньше.

Я мог бы остановить ее в ту ночь, когда подвозил из аэропорта, и она посмотрела на здание со страхом в глазах. Тогда она была готова уйти, и я просто смотрел, как она входит. Настолько озабоченный собой, воздвигая барьеры, которые делали мои эмоции недоступными, я в конечном счете приговорил ее к месяцам одного и того же циклического насилия.

Я перевожу свой взгляд на этого мудака. Его одежда мешковатая, глаза ввалились, лицо красное и потное. У него все признаки алкогольной зависимости.

— Если бы ты действительно заботился об Айви, ты бы отпустил ее к чертовой матери. — Я говорю это не со злым умыслом. В моем голосе нет рычания, в глазах нет агрессии, когда я пристально смотрю на него. — Ты бы отпустил ее, — повторяю я.

Происходит что-то действительно странное.

Его борьба покидает его. Он перестает двигаться и обмякает. Когда я отпускаю его, он сползает по стене, обхватив руками колени, тупо глядя перед собой.

— Я любил ее, — прерывисто шепчет он. — Я действительно любил ее.

Я отступаю, давая ему место.

— Тогда отпусти ее.

Он смотрит на меня снизу вверх, его глаза полны боли.

— Я не всегда был таким.

Мне действительно насрать. Этот парень прикасался к ней, был с ней, разделил с ней моменты, о которых я никогда не узнаю. Мне интересно, Монткальм — это его фамилия? Мне действительно следовало прочитать это гребаной досье, но я предпочитаю узнавать Айви старомодным способом.

Мои ноздри раздуваются.

— Ты пьяница. Ты источаешь яд. Приведи себя в порядок, прежде чем даже думать о борьбе за то, что тебе дорого.

Я выхожу из спальни, осматривая крошечную квартирку. В ней тоже царит хаос. Мои ботинки издают хруст, когда я переступаю через битое стекло и разбитые тарелки. Я замираю, рассматривая крошечное жилое пространство, диван с расстеленными одеялом и подушкой. Я стаскиваю одеяло и подношу к лицу. В нем запечатлен аромат Айви.

Я с трудом сглатываю.

Он все время заставлял ее спать на этом унылом диване?