Мистер Вечный Канун. Город Полуночи

Кристина оказалась в коридоре второго этажа. Сейчас он походил на длинный мрачный туннель, освещенный лишь одинокой лампой в конце. Она ринулась было к комнате брата, но услышала хрип над головой. Девушка подняла взгляд и отшатнулась. К потолку коридора был гвоздями приколочен человек. Кристина узнала его: горбун Тачбоун, мерзкий тип с дурными манерами. Он хрипел и пучил глаза. Кровь растекалась вокруг него по потолку, как по полу, — невзирая на все законы физики, она не спешила капать вниз. Горбун был уже мертв, хотя отчаянно пытался выглядеть так, словно ему еще требуется помощь.

Кристина с трудом подавила приступ тошноты и поспешила к комнате брата. Томми там не было.

— Где же ты? Куда ты делся?!

Она уже собиралась вернуться в сад и «обрадовать» мать, что Томми исчез, но тут внезапно возникшая в голове мысль заставила ее остановиться — Кристина не могла бросить здесь не только Томми. Ноги сами понесли ее наверх.

— Папа!

Дверь на чердак, как ни странно, была распахнута настежь. На полу виднелся полустертый круг, начерченный мелом. Зеркала, само собой, там уже не было.

Кристина надеялась, что отец, ускользнув от Кровавой Мэри, все же как-то сумел выбраться. Иначе как тогда оказалось, что его место в отражении занял дядюшка Джозеф?

Виктор пытался ей рассказать что-то о плане тетушки Скарлетт, но она была тогда слишком зла, чтобы слушать брата. Проклятье! Что же делать? Может, Скарлетт успела вытащить отца из зазеркалья перед тем, как она… как ее…

Комната Скарлетт встретила Кристину тишиной и пустотой. Окно было открыто, соленый морской ветер трепал занавески. И это при том, что за окном не было больше никакого моря: со смертью Скарлетт ее чары развеялись. На зеркале гардероба алела надпись: «Жди меня там, где бушует море. Я буду там…»

«Он ее дождался? — взволнованно подумала Кристина. — Она вызволила его?»

Девушка уже собиралась покинуть комнату и продолжить поиски брата и отца, когда кое-что привлекло ее внимание. Она поняла, что отражение в овальном зеркале туалетного столика какое-то неправильное. Нет, в нем она увидела комнату и окно, но на полированном стекле застыло будто бы совершенно другое время этой самой комнаты. Там за окном клубились тучи и можно было различить черные валы накатывающих на дом волн. Там море бушевало по-прежнему. И тут Кристина вдруг поняла, что странная тень у окна — не что иное, как человеческий силуэт, почти растаявший, едва очерченный. Это был мужчина. Она вдруг узнала эту сутулую фигуру.

— Папа? — позвала Кристина.

Гарри Кэндл не ответил, и дочь бросилась к зеркалу. Она прикоснулась к нему, но ощутила лишь холодное стекло. Девушка принялась стучать и звать. Отец не обращал на нее внимания.

Кристина вдруг заметила, что у окна стоит еще кто-то. Невысокая коренастая фигура в полосатом костюме. Незнакомец схватил отца за руку и подтянул ближе к окну. Кристина зажала рот руками от нахлынувшего на нее ужаса.

Гарри Кэндл ничего не замечал. Он вел себя так, будто все происходит лишь по его желанию. Обернувшись, папа что-то произнес, глядя мимо дочери.

Мерзкий незнакомец в полосатом костюме с невероятной для его комплекции грацией одним движением вспрыгнул на подоконник. Он схватил Гарри за рукав и потянул на себя.

— Папа, сделай же хоть что-то! — Слезы навернулись на глаза девушки. — Пожалуйста…

Гарри Кэндл вдруг словно услышал ее. Он поглядел в зеркало. Кристина с надеждой прильнула к стеклу, и тут до нее донеслось: «Прощайте…»

Коротышка затащил отца на подоконник и столкнул в открытый проем окна. После чего перегнулся через край рамы, чтобы оценить содеянное. Очевидно, удовлетворившись зрелищем, он потер руки и повернул голову. С ужасом Кристина поняла, что у него нет глаз — на их месте зияли два жутких черных провала глазниц.

Долго «любоваться» этим кошмаром Кристине не пришлось: незнакомец спрыгнул с подоконника на пол и исчез из поля зрения. Отражение в зеркале посветлело… В какой-то момент Кристина осознала, что глядит на себя. Она была похожа на огородное пугало, но сейчас это ее нисколько не заботило. Молодая ведьма прикоснулась к стеклу и одними губами произнесла:

— Папа…

Слезы потекли из глаз, размазывая фиолетовую тушь по щекам. Кристина поняла, что самое страшное уже свершилось. Что сделать ничего нельзя. А увиденное только что — это лишь нечто вроде отпечатка памяти, оставленного Гарри Кэндлом для его детей.

Вместо записки. Вместо предсмертной записки…

Какое-то шевеление сбоку привлекло внимание девушки. Она обернулась. Прямо из зеркала гардероба Скарлетт, словно из другой комнаты, вышло небольшое существо, неслышно ступая на мягких лапах.

— Кренделек?

Кот повернул к ней голову. Его повязка куда-то исчезла.