Мистер Вечный Канун. Город Полуночи

Корделия успела отреагировать в последний момент: невероятным движением она подхватила летящую в нее волну кипящего воска, собрала ее, словно обняв, и перенаправила вертикально вверх перед собой, после чего полоса густой раскаленной жидкости, ведомая движениями ведьмы, свернулась петлей у нее над головой и ринулась обратно, в сторону Джины.

Старуха была готова к тому, что дочь успеет что-то предпринять. У нее была заготовлена вторая атака. В Корделию полетели несколько десятков острых и длинных гвоздей. Но Кристина вдруг оказалась между матерью и бабушкой…

— Остановитесь! Что вы делаете?! Бабушка, не на… — закричала Кристина, и это было последнее, что она успела сказать.

Кристина всхрипнула и пошатнулась — гвозди вонзились в ее тело, вошли в грудь, в лицо и в поднятые в призыве к примирению ладони, направленные к Джине Кэндл. Два гвоздя, словно вбитые невидимыми молотками, прошили глаза. Кристина покачнулась… а в следующее мгновение ее спину окатила перенаправленная матерью волна кипящего воска, прожигая плоть до костей. Укутавшись в облако дыма, словно в пальто, Кристина упала на пол.

Корделия Кэндл застыла в немом ужасе.

Джина выглядела не лучше: она потрясенно раскрыла рот, еще не до конца понимая, что сейчас произошло.

Корделия закричала и вскинула руки перед собой. Она захотела сделать так, чтобы каждая, даже самая крошечная косточка в теле матери сломалась, а ее обломки после этого сломались еще раз, и еще, пока все не превратятся в костяную пыль.

Мать ответила тем же. Только в ее планах было завладеть языком дочери и заставить его залезть той в горло и придушить ее.

Спустя несколько мгновений обе поняли, что ничего не происходит. Между ними дымился труп Кристины. Силы покинули их. Триединая Линия была разорвана.

Корделия поглядела на мертвую дочь, а затем подняла полный слез взгляд на мать:

— Будь ты…

— …проклята! — услышала Клара Кроу.

Крика чудовищнее, пронзительнее и наполненного страданием больше, чем этот, она не слышала никогда. Но дом слышал. Клара просто забыла, что совсем недавно кричала так сама, когда узнала, что родная мать лишила ее дочери и разорвала ее с Сашей кровные узы. Гаррет-Кроу прекрасно помнил — он помнил все, что когда-либо происходило в его стенах.

Там, внизу, что-то случилось. Что-то ужасное, необратимое.

Но Клара сейчас не могла думать об этом. Ее больше заботило то, что творилось здесь, рядом. Она слышала шаги на крыше и даже видела силуэты в прорехах между черепицей. Наверху сновали ведьмы и колдуны Корделии. Они готовились напасть на нее, она знала, — собирались сорвать кровлю и проникнуть внутрь, чтобы испепелить ее, изодрать на куски, утопить в кипятке или скомкать, как обрывок бумаги. А потом проделать нечто подобное и с Сашей. Последнего Клара допустить не могла.

Незваные гости тоже знали, что она здесь, притаилась в темноте чердака прямо под ними. Старуха Палмер все время злобно вещала:

— Тебе не спрятаться, Кроу!

— Скоро мы тебя вытащим оттуда, Кроу!

— Погляди на себя, жалкая бездарная девка Кроу!

— Мы выпотрошим тебя, как животное, Кроу! А затем набьем шкуру соломой — из тебя выйдет замечательное чучело, Кроу! Намного лучше, чем сейчас!

Клара приготовилась драться до последнего вздоха. Но при этом понимала: она мало на что сейчас способна. Рваные раны, оставленные зубами Серых, болели неимоверно, подвернутая лодыжка пылала, и становиться на нее всякий раз было невыносимо. Ведьму трясло от чрезмерного напряжения, ран, страха за дочь и невероятной, просто немыслимой усталости. Клара чувствовала себя загнанной в угол, а самое родное место на поверку не оказалось тем убежищем, на которое она так рассчитывала. Оно стало лишь тупиком, в который она уперлась, убегая от преследователей.

Клара лихорадочно пыталась изобрести чудесный способ спасения — если не для себя, то хотя бы для дочери, — но ничего заслуживающего внимания в голову не приходило. От отчаяния она кусала губу и шарила взглядом по углам чердака. Саша стояла рядом, как и прежде, молчаливая и равнодушная. Она не хотела помогать — Клара ее не винила.

— Эй, ты там, Кроу?! — раздался вновь резкий, как дверной скрип, голос Селен Палмер. — Еще не умерла? Что ты молчишь, Кроу, хочешь, чтобы мы?.. — ее речь вдруг прервалась.

Клара удивленно подняла голову. На крыше началось шевеление. Прутья метел заскребли по черепице, кто-то даже стукнул каблуками по желобу водостока, отталкиваясь от него, чтобы взлететь.

— Они что?.. — Селен Палмер впервые не находила слов. — Почему они?..

Клара подковыляла к окну и выглянула в щелочку между ставнями. Открывшееся зрелище действительно поражало. Она увидела двух женщин, сцепившихся на пустыре — ярость и безумие гнали их прочь от дома. Они вырывали друг у дружки клочья волос и пытались выцарапать глаза. Обе при этом жутко кричали, плевались и проклинали одна другую. Со страхом и непониманием Клара узнала в дерущихся Корделию и старуху — главу семейства Кэндл. И что же они не поделили?..

Судя по всему, приспешники Корделии были менее любопытными. А еще они сделали собственные выводы из увиденного.