Мистер Вечный Канун. Город Полуночи

— Что? — Сестра гневно нахмурила брови. — Что там еще сказал этот сумасшедший гоблин?

— Вообще-то он не гоблин, но это неважно. Он сказал, что мама хочет отдать Сашу на съедение Иерониму!

— Он так и сказал?

— Ну, он не назвал имя Саши, а сказал «Деву-без-Матери». Но тут поблизости нет других сирот. Поэтому все сходится…

— Притянуто за уши, — пробурчала Кристина. — И, к слову, когда это Иарран Ри такое говорил? Что-то не припомню.

— Когда ты ходила за ножницами.

— Ну конечно! — разъяренно выдохнула Кристина. — Когда же еще… Знаешь что, Виктор? Ты мне надоел. Мне надоели твои расследования, и твое вранье, и вообще всё.

Девушка уже развернулась, чтобы уйти за очередной тыквой, но Виктор в отчаянии схватил ее за руку.

— Что с тобой происходит?

Кристина вырвала руку.

— Что со мной происходит? — спросила она. — А с тобой что происходит?

— Я не понимаю…

— Неужели? Так ты хочешь поговорить? Что ж, давай.

Кристина толкнула Виктора в грудь. Он отшатнулся. Она шагнула вперед и толкнула его снова, отчего он ударился спиной о дверь «Драндулета»; автомобиль негодующе скрежетнул в ответ.

— Что ты делаешь? — недоуменно спросил Виктор. Он был совершенно сбит с толку. Такой сестру он никогда не видел.

В полутьме гаража она походила на какое-то уродливое существо с тонкими руками, белой кожей и резкими малознакомыми чертами лица. Ее глаза, казалось, полностью утонули в черных тенях.

— С того самого момента, как ты приехал, ты ведешь себя как законченный идиот. Все время играешь в драму, что-то разнюхиваешь, ходишь везде со своим этим нелепым страдальческим выражением на лице. Что ты здесь делаешь на самом деле? Не пора ли рассказать любимой сестренке, какого черта тебе нужно в этом доме и от этой семьи спустя столько лет?

— Я не…

Кристина перебила:

— Если скажешь еще хоть раз что-то вроде «Я тебя не понимаю», «Не знаю» или «Не могу сказать», я тебя так поколочу, что ты будешь страдать не понарошку.

— Ладно. Что ты хочешь узнать?

— Зачем ты приехал? Почему вдруг решил заявиться в гости?

Виктор понял, что больше скрывать что-либо не имеет никакого смысла. Он уже открыл было рот, чтобы все ей рассказать, как в гараж вошли Томми и его друг Чарли. Они были заняты какими-то своими детскими делами:

— …Я думаю, они должны хорошо гореть, — говорил Томми. — Нужно просто сжечь их всех.

— И где мы найдем столько растопки? — покачал головой Чарли. — Нужно добыть кучу соломы или, не знаю, бензин?

— Опилки тоже хорошо горят…

— Да, но мы не можем ходить по всем домам и поджигать каждого по отдельности…

Поставив свои тыквы к прочим, мальчишки покинули гараж, даже не обратив внимания на замерших у «Драндулета» Виктора и Кристину.

Выждав, когда они отдалятся на достаточное расстояние, Виктор рассказал сестре о письме Бетти Сайзмор и обо всем, что приключилось с ним по приезде. Большую часть она и так знала: сперва прочитала в его тетрадке в библиотеке, а что-то он рассказывал ей, когда они следили за Бигглем. Но вот разговор с тетушкой Скарлетт стал для сестры новостью. Виктор знал, что сейчас должен открыть ей все, без утайки, он понимал, что она почувствует любую недосказанность и тогда точно не станет ему помогать.

То и дело появлялись мальчишки со своими тыквами и планами, которые раз от раза становились все более странными и зловещими: «…а ты знаешь, как запустить городскую сирену?», «…и где мы возьмем оружие? Ты вообще уверен, что их можно убить?», «…ну, мы же прикончили одно на фабрике…»

Кажется, игры мальчишек грозили обернуться чем-то весьма неприятным, но Виктор не обращал на их разговоры никакого внимания, всякий раз прерывая рассказ и нетерпеливо выжидая, когда они снова покинут гараж. Вскоре он договорил, закончив своими выводами, которые сделал из разговора со Скарлетт Тэтч. Несмотря на его откровенность и искренность, Кристина по-прежнему глядела волком.

— Что не так? — удивился Виктор. — Я все тебе рассказал.

— Нет, не все. Чертов лжец. И я ухожу.

— Постой! О чем ты говоришь? Я ничего не стал бы утаивать…

— Правда? — Сестра, казалось, сейчас вцепится ему в горло зубами. — Как насчет того, чтобы рассказать, что ты делал в банке, когда мы ездили за пугалами? А еще ты очень удобно забыл о том, куда сбегал вчера из дома, спустившись, как какой-то вор, по плющу. И откуда у тебя, скажи на милость, взялся в кармане ключ от застенка того проклятого гоблина, который не гоблин? Что? Это все не стоит объяснений?

— Но я ничего этого не помню! — попытался оправдаться Виктор. — И я действительно не знаю, откуда взялся ключ!

— Ой! — презрительно воскликнула Кристина. — «Это были не мы!», «Я ничего такого не знаю!» Как это предсказуемо! Может, еще будешь утверждать, что в тебя что-то вселилось? А может, у тебя банальное раздвоение личности?