Мистерия

К этой минуте Лиза вполне успокоилась и потому решила, что если примерить серьги, вреда не будет. «Тонкая работа! – восхитилась она, осматривая застёжку, состоящую из колечка и миниатюрного крючка. – И откуда только вкус у человека, который носит футболки с принтами?» Она залюбовалась своим отражением. Серьги удачно подчёркивали её лицо сердечком, а крошечные подвески в виде золотых бусинок придавали образу игривости.

«Знает, как меня порадовать, – улыбнулась она, – не забыл…» В конце концов, что такое подарок от бывшего, как не признание поражения? «Раскаивается, и поделом», – подумала Лиза, прежде чем лечь спать. Серьги она не сняла.

…Сон оборвался из-за клокотания грома. Лиза, едва открывшая глаза, успела увидеть подсвеченное белым небо, значит, молния ударила совсем близко. Кожа горела, хотя она спала без покрывала – его перетянул на себя брат. Она встала и подошла к балконной двери, чтобы послушать дождь.

Время дрогнуло, Лизу пронзило ощущение, будто она уже вставала посреди ночи: вот так же поднялась с постели, подбежала к окну… Мимолётное воспоминание ускользало, и, не зная, с чем ещё его сравнить, она снова подумала об эффекте дежавю. Но на этот раз слепок вышел неточным: в голове, в её ложных воспоминаниях, слышался не шум ливня, а… трение огромных колёс об асфальт. Скрипящая под весом грузовиков дорога.

Подумав ещё немного, Лиза заключила, что ей померещилось не прошлое, а будущее, ведь живот скрутило от нервного предвкушения. Как перед сдачей экзамена.

«Тоже мне, Ванга, – хмыкнула она, в душе напуганная вторым дежавю за неделю (говорят ведь, что так начинается шизофрения). – Ты проснулась от грома, резко вскочила, вот голова и глючит». Она распахнула дверь на балкон, и в уши хлынул плеск дождя. По дворам тяжеловозы бы не проехали, а шоссе из окон квартиры не просматривается, да и зачем перегонять фуры по этой дороге, если только…

«Но ещё ведь не ясно, где построят Крымский мост, – нахмурилась она. – Может здесь, а может у переправы». В газете «Боспор», которую покупала бабушка, писали, что место ещё не выбрано. «Если трасса пройдёт здесь, Цементной слободке конец».

Лиза, взявшая со стола расчёску, села распутывать волосы. В голове, как на шабаше, скакали и бесновались картинки прошедшего дня, особенно одна: кипа газет, лежащая на библиотечном столе. Что-то в этом образе её тревожило, не зря же ей подумалось о «Боспоре»…

Вот что: в легенде о двенадцати братьях монеты упоминались лишь раз.

Лиза потянулась за шортами, висящими на стуле, достала из кармана мятый листок и внимательно перечитала текст. Ну, так и есть.

Зачем библиотекарша принесла этот выпуск? Не могла же она, в самом деле, помнить легенду наизусть?

Лиза опять легла и заснула с единственной, но очень чёткой мыслью: «Лёша прав, что-то здесь нечисто».

…За завтраком компанию ей составила бабушка, которой не терпелось пересказать слухи, полученные за маникюром от клиенток. На БАМе якобы завелась небывалая свора собак. Псы всех мастей шныряли по кварталам, рычали на всякого, кто проходил мимо, и не притрагивались к оставленной для них еде. Выскочив из ниоткуда, они столь же стремительно исчезали.

Лиза слушала вполуха, помешивала чай и невольно вздрагивала при каждом ударе ложечки. Иногда на бабушку находила говорливость – это просто нужно было перетерпеть. Зато впервые за неделю та приготовила поесть и, что ещё замечательнее, ни разу не напомнила, что кормит их с братом за свои деньги, а то «мамка ваша, халявщица, ничего не присылает».

После завтрака Лиза влезла в приталенное платье в стиле «сафари»: судя по гороскопу, сегодня её скорпионье обаяние должно было возрасти. Схватив с трюмо черепаховые очки и подаренное Димой кольцо, она скрытно вышла из дома, поймала маршрутку и отправилась к храму Предтечи за кладом.

Когда Лиза вернулась, компания её брата уже заняла стол в тени; Лёша сидел на скамейке у арки. Сидел в одиночестве, что, впрочем, её не удивляло.

– Тебе тоже не спалось? – спросил он.

– Что ты, спалось отлично! Приснился Иисус, глаза добрые, борода как у Киану Ривза, говорит: «Я решил родиться пораньше, только чтобы тебя порадовать».

Лиза села на лавочку напротив, с удовольствием наблюдая, как в глазах Лёши запрыгали чёртики, и добавила:

– Так что всё, поломалась твоя вчерашняя логика.

По правде, утренняя поездка к храму, напротив, подтвердила правоту его слов. Щель, из которой вчера выпала монета, была неглубокой и упиралась в глухой камень. Лиза вернулась с пустыми руками и встревоженным сердцем.

– Как дела дома? – поинтересовалась она.

– Сегодня жена Славы возвращается, с детьми.

«Уже? – Эта новость заставила её похолодеть. – С самоубийства и полугода не прошло…»

– А где она жила, я забыла?

– У матери.

«Каково ему будет каждый день видеть племянников?» В порыве острой жалости она потянулась было обнять его, но в следующую же секунду себя остановила: «Вдруг оттолкнёт?» Лёша строго держал её в границах дружбы, не подпуская ближе.

Ей пришлось поспешно сменить тему разговора:

– Может, съездим куда-нибудь? Хочешь на море? Или на день в Феодосию?