Мистерия эпохи заката

Мне платили зарплату за мои мозги, а не за мускулы, как у Владика, и не за сексапильную фигуру, как у Сандры.

— Да. — Я вернул ему фотографию.

— О ее визите должен знать только один человек, — строго предупредил меня Артур, — и этот человек — ты, Исмаил. Если когда-нибудь и где-нибудь вдруг всплывет эта информация, я буду знать, кто виноват. Кроме тебя, об этом не будет знать никто.

— Я все сделаю. — Вот ради таких историй меня и прислали в Лондон. И вообще столько лет держали в «вольных стрелках». Ведь все началось еще семнадцать лет назад, в далеком восемьдесят девятом, когда меня впервые прикрепили к другому известному политику…

ГОД ТЫСЯЧА ДЕВЯТЬСОТ ВОСЕМЬДЕСЯТ ДЕВЯТЫЙ

Вы помните этот «р-революционный год»? Как интересно он начинался, какие события тогда происходили!.. По всей стране начались выборы делегатов на съезд народных депутатов СССР. Митинги, конференции, общие собрания… Казалось, весь народ проснулся от многолетней спячки и спешил проявить свою политическую активность. Газеты выходили уже многомиллионными тиражами, и их невозможно было достать. «Московские новости» стали рупором перестройки. У здания редакции на улице Горького толпились молодые люди, которые обсуждали новые статьи «Московских, новостей» прямо у газетного стенда.

В музее, где я тогда работал, меня выдвинули в избирательную комиссию нашего района. Я сопротивлялся как мог. Мне совсем не хотелось оказаться в этой комиссии уже через несколько месяцев после начала моей работы в музее. Я сидел в отделе в качестве младшего научного сотрудника и был доволен своим положением. Хотя не так. Я делал вид, что вполне доволен своим положением.

Но меня все же выдвинули в эту комиссию. А потом рекомендовали на работу во Дворец съездов, куда набирали молодых людей в помощь будущим депутатам. Здесь, конечно, не обошлось без вмешательства моих настоящих руководителей. Дело в том, что на этот съезд впервые выбирали депутатов не так, как во всем мире.

Вы сейчас этого уже не помните, но тогда была предложена уникальная схема. Семьсот пятьдесят человек выбирали от территориальных избирательных округов с равным количеством населения, следующие семьсот пятьдесят — от национально-территориальных округов, где, конечно, были дикие диспропорции. И наконец, еще семьсот пятьдесят человек от так называемых общественных организаций. А так как общественными организациями считались все зарегистрированные в СССР общества, то можете себе представить, как проходили выборы? Но в общем, на съезд избрали две тысячи двести пятьдесят человек.

Что было потом, видел весь мир. Мне кажется, что во время телевизионных передач со съезда рейтинги зашкаливали. Кажется, вся страна смотрела эти выступления. Ведь впервые разрешили говорить то, что думаешь. Выступать, не согласовывая свои выступления с секретарем партийного комитета… Говорить от души, а не с листа. В общем, вести себя так, как хочется.

И какие это были выступления! Среди двух с лишним тысяч человек особо выделялись человек двадцать, которые умели говорить лучше остальных и часто этим пользовались. Ни один футбольный матч, ни один концерт не собирал таких аудиторий. Люди отрывались от работы, от отдыха, от всяческих дел, только для того, чтобы увидеть по телевидению новые репортажи со съезда.

Из числа депутатов был избран постоянно действующий Верховный Совет. Сейчас некоторые постановления того съезда воспринимаются с улыбкой, но тогда всем было не до шуток. Следователи Гдлян и Иванов обвинили всесильного секретаря ЦК КПСС Егора Лигачева, фактически ставшего главным идеологом после Суслова, в коррупции. Как это было мужественно и красиво — обвинить такого человека, не побояться бросить ему вызов!

Но с другой стороны — все эти телодвижения скорее походили на шоу, чем на реальную политику. Нужно было хотя бы один раз увидеть Лигачева, чтобы понять, насколько абсурдны были эти обвинения. Это был абсолютно честный и порядочный человек, фанатик коммунистического служения, который не смог бы стать коррупционером ни при каких обстоятельствах. Но его обвинили, и на весь мир прозвучали слова о его причастности к коррупции в верхних эшелонах власти. Зерно сомнения в чистоплотности членов высшей партийной элиты страны было посеяно. А в это время другие коррупционеры сидели рядом с ним в президиуме и, улыбаясь, голосовали за проверку его деятельности.