Мистерия Грааля

Но самой важной формулировкой этого мотива является доктрина Калки-аватары, связанная с историей Парашу-Рамы, одного из наиболее типических образов героической линии Примордиальной олимпийско-гиперборейской традиции. Когда предки арийских колонизаторов Индии еще пребывали на их северной родине, Парашу-Рама своим топором уничтожил касту восставших воинов, и также свою согрешившую мать. Именно эти символы, как уже было сказано, характеризуют «героический» дух, — преодоление как деградировавшей мужественности, так и духовности, поставленной под женственно-материнский знак вследствии противоположной разновидности инволюции и деградации, — и это тем более важно, что деяния Парашу-Рамы относятся к периоду между серебрянным (то есть лунным) и бронзовым (то есть титаническим) веками, между Трета-югой и Двапара-югой. Парашу-рама не умер, он удалился в аскетическую обитель на вершине горы Махендра, где он и живет вечно.[55] Когда наступят последние времена, в соответствии с циклическими законами произойдет его новое проявление в форме сакрального короля, который победит "темный век" и который будет носить имя "Калки — аватара". Калки символически рождается в Шамбхане, чье имя в индуистской и тибетской традициях обозначает сакральный гиперборейский центр.[56] Духовным учителем Калки является сам Парашу-Рама, и будучи посвящен в сакральную науку, Калки приобретает царственные достоинства. От Шивы он получает белого крылатого коня (чье значение во всей истории 1О-го аватары настолько важно, что иногда этот конь отождествляется с самим Калки), всезнающего попугая[57] и светящийся меч. Здесь следует вспомнить, что Король Артур также должен появиться на белом коне, и что этот символ играет важную роль в Апокалипсисе св. Иоанна Богослова. В связи с королем Артуром также говорится об исчезнувшем мече, который снова должен вернуться к королю Артуру и который время от времени появляется из воды, излучая свет.[58] Ведомый птицей, Калки найдет себе «Даму», жену, Падму, Падмавати, царскую дочь, которой никто не мог обладать, так как все мужчины, которые ее домогались, по закону божественной воли превращались в женщин. Этот символ имеет очень глубокий смысл. Потом Калки со своими воинами пересекает море, не замочив ног, так как море перед ним магически каменеет. Позже он снова возвращается в свой родной город, в Шамбхалу, который находит столь преображенным и сияющим, что он кажется ему городом Индры, Царя Богов и Бога Героев. Это — символ нового проявления сил примордиального центра, и здесь опять появляются представители солнечной и лунной династий, Цари Мару и Дева, которые благодаря могуществу, полученному путем аскезы, смогли сохранить жизнь через все века мира, вплоть до самого "темного века", пребывая в Гималаях, то есть в горах, считающихся местом "нескончаемого продолжения" золотого века. Наконец, происходит последняя битва, сражение Калки с "темным веком", персонифицированном в богине Кали, а также в двух предводителях демонов — Коке и Викоке.[59] Эта конечная битва будет особенно жестокой, так как поверженные демоны в ней будут постоянно оживать снова, едва коснувшись земли. Но в финале Калки все-таки одержит победу.[60]

Все эти символические элементы, наличествующие в данном сюжете, и, быть может, еще не совсем ясные читателю, мы объясним в дальнейшем. Здесь же мы хотим обозначить те аспекты, которые в перспективе разных традиций составляют универсальный имперский миф о новой манифестации «царства», Regnum. Кроме того, очень важно однозначно заявить о необходимости рассматривать все средневековые формы этого мифа в общем и универсальном контексте, далеко превосходящем узкие границы сугубо христианских представлений. Впрочем, уже в римскую эпоху, в ее имперско-языческий период, можно встретить определенные признаки пробуждения идеи золотого века, царь и правитель которого, Кронос, как мы уже видели, считался вечно живущим, но пребывающим в состоянии сна в гиперборейских регионах. При Августе пророчества сибилл возвещали о приходе "солнечного правителя", rex a coelo или ex sole missus[61] ("сшедшего с небес или посланного солнцем"), на которого ссылался и сам Гораций,[62] когда он говорил о приходе гиперборейского бога золотого века, Аполлона. Вергилий[63] также провозглашал близость нового золотого века, века Аполлона и героев. Император Август именно в этом ключе осознавал свою символическую «генеалогию», идущую от Аполлона, и феникс, часто появляющийся среди образов Адриана и Антония, также имел прямое отношение к идее воскресения примордиальной эпохи в Римской Империи.[64] Именно связь Рима со сверх-историческим и метафизическим принципом Империи, Imperium, — связь, основывавающаяся на уже упомянутой нами возможности перенесения самого этого принципа на те или иные его проявления в истории, — лежит в основе самой теории непреходящести и вечности (aeternitas) Рима.