Мистерия Грааля

Здесь можно упомянуть также цикл повествований об Огьере. В датской традиции Огьер или Хольгер — копия гибеллинского императора, избежавшего смерти: этот национальный герой пребывает в пещере горы или в подземных лабиринтах замка Кронбург и должен снова появиться, когда его стране и его народу будет грозить величайшая опасность.[80] Сюжет об Огьере имеет наиболее интересное для нас развитие в цикле легенд о Карле Великом, так как здесь он сводит воедино различные мотивы, разрозненные в других местах. Огьер Датский предстает здесь одним из паладинов императора Карла Великого. После конфликта с императором он постепенно начинает приобретать черты спасителя христианства в самый опасный для него период, а также черты универсального завоевателя. Он распространяет свое господство на весь Восток и достигает, как и Александр Великий, царства пресвитера Иоанна с двумя растущими там деревьями — лунным и солнечным, которые тождественны Древу Универсального Могущества из легенд о Великом Хане[81] и Древу Центра, связанному с примордиальным ("райским") состоянием. Крайне интересно заметить, что царство пресвитера Иоанна в конечном итоге отождествилось с самим Аваллоном, то есть с центром гиперборейской традиции,[82] а кроме того, была установлена строгая символическая связь между «бальзамом», получаемым из этих двух деревьев и переходом Огьера в особую форму существования. Он теперь "живет вечно" и "однажды вернется". В этом отношении в немецком переводе рассказов о путешествиях Джона Мандевилля, сделанном Отто фон Димерингеном, мы читаем: "Man saget auch in den selben Landen das Oggier by den selben boumen were und sich spyset mit dem balsam und do vo lebt er so lang, und meinen er lebe noch und solle har wider zu inen komen" ("Говорят, что в этих странах Огьер находится у тех самых деревьев, и питается их бальзамом, и живет он долго, и считает, что будет жить еще и еще, и снова однажды вернется к нам"). После своего завоевания Востока Огьер Датский прибыл на остров Аваллон, где стал возлюбленным сверхъестественной женщины, феи Морганы, сестры Короля Артура. Там он живет вдали от мира, наслаждаясь вечной молодостью. Но христианский мир, находясь в страшной опасности, снова нуждается в его помощи. Архангел Михаил отправляется к фее Моргане и, следуя божественному распоряжению, Огьер снова появляется в мире и завоевывает победу. Здесь обнаруживается другая весьма характерная тема, сопряженная с циклом Грааля, и особенно в связи с «сыном» короля Грааля, Лоэнгрином. — Герой, посланный высшим сакральным центром в мир, не должен открывать ни своего имени, ни места, откуда пришел. Миссия, которую он выполняет и та сила, которая действует сквозь него, должны оставаться тайными и не смешиваться с его личностью, не отождествляться с ней. Огьер нарушает этот закон и открывает место, где он "пребывает вечно". В тот же самый миг время обрушивается на него, он мгновенно стареет и готовится испустить дух. Но в последний момент появляется фея Моргана и уносит его снова на остров Аваллон, где он должен будет оставаться, пока христианский мир в седьмой раз ни будет испытывать в нем нужду.[83]

В связи со всеми этими символическими концепциями особенно важен тот факт, что у Вольфрама фон Эшенбаха пресвитер Иоанн предстает потомком династии Грааля, а в «Титуреле» сам Парсифаль берет на себя функцию "пресвитера Иоанна". Именно в его царство, в конце концов, был переправлен Грааль. Так, он и до сих пор указывает, кому надлежит стать в очередной раз тайным "пресвитером Иоанном".[84] В немецкой редакции легенды об Огьере, пресвитер Иоанн и Великий Хан предстают двумя спутниками Огьера, основавшими две могущественные династии.[85] Как бы то ни было, здесь речь идет о различных вариациях единой темы, выраженной по разному в тех или иных сюжетах, связанных с конкретными символическими персонажами.

7. Данте — Veltro и Dux — «Гончая» и "Вождь"

Чтобы закончить ряд этих сопоставлений, заметим, что сама дантовская концепция «Veltro» ("Гончая") и "Dux"("Вождь") примыкает к той же цепи идей и символов.

С чисто внешней точки зрения не исключено, что Данте использовал термин «Veltro» — cane levriere ("гончая собака") — по фонетической аналогии между словом «cane» ("собака") и словом «хан» — титул высшего правителя монгольской Империи.