Мистерия Шивы

Тогда Рати успокоилась, поклонилась Шиве и удалилась. Когда Кама был сожжён, Шива покинул Парвати, а она просто тихо стояла в стороне, зная, что её назначение – стать супругой Шивы. Парвати выполнила всё, что ей говорили родители, но Шива покинул её и в сопровождении духов ганду отправился на Кайлас. Тогда Парвати опечалилась и отправилась бродить, спотыкаясь на каждом шагу и проклиная свою жизнь.

Когда это случилось, её отец, Владыка гор, сильно разволновался. Он нашёл свою дочь, взял её за руку и стал убеждать вернуться в родительский дом. Но она отказалась разговаривать с родителями и через подружек передала: «К чему это несчастное и никчемное тело? Либо я получу желанного мужа – Шиву, либо я расстанусь с телом. Если какая-то цель недостижима, то её можно достичь с помощью аскезы. Я буду выполнять аскезу, иссушу своё тело тапасом».

И она попросила благословения у родителей. Услышав эти слова, отец и мать закричали: «Ума, не надо!» с тех пор её также начали называть Умой, потому что это переводится как «о, нет, не надо». Родители не хотели, чтобы она выполняла тапасью: «Твоё нежное тело не предназначено для тапасьи». Но Парвати ответила: «Всё, что приходит к человеку, это не только судьба. Он может повлиять на судьбу тапасом, поэтому я буду его выполнять. Человек обретает плод – частично судьбой, частично своим усилием, а частично естественным путём. И четвёртого пути нет. Судьба, собственное усилие и естественный путь. Своё усилие – это аскеза. И если говорят, что Брахма достиг через тапас, то и я смогу через аскезу достичь своей цели. Если же я не добьюсь, то так тому и быть, тогда мне не нужно этого делать».

Сказав так, Парвати отправилась на вершину Гималаев. За ней пошли её подруги. Родители плакали, не желая отпускать её. В Гималаях она сняла свою одежду, украшения и, облачившись в одежду из коры, начала с великим отречением выполнять тапас. Поместив Шиву в своё сердце и усердно произнося слово «Ом», она стала со временем почитаться как одна из риши.

Парвати выполняла трижды в день омовения и раз в сто лет ела один листочек, а затем следующую сотню лет пила только воду. И ещё сотню лет жила, питаясь только праной. Она стояла на кончиках своих стоп. А затем оставила вообще всякую пищу. От её аскезы люди, боги стали испытывать жар, то есть этот огонь начал разгораться. Вся вселенная это почувствовала.

Шива заметил это и, приняв облик брахмана, пришёл в её обитель. На нём были украшения из коры, шкура лани, а в руке – посох, обладающий магическими силами. Подруги Парвати выразили Шиве почтение и поклонились ему, видя, что перед ними садху. Он сказал, что хочет поговорить с дочерью гор, но подруги сказали: «Она сейчас завершает аскезу, подожди, как только она завершит её, ты можешь с ней поговорить. Через пять мухурт её обеты будут завершены».

Они начали рассказывать о том, какому великому подвижничеству предается Парвати. Затем Шива отправился на озеро, находившееся неподалеку. Он погрузился в озеро и начал кричать: «О, я тону! Тону! Вытащите меня!» и тогда Авиджая, главная среди подруг Парвати, побежала его спасать, к ней присоединились и другие девушки. Но он погружался всё дальше, крича: «Я тону, тону!» Девушки хотели его вытащить, но брахман прокричал: «Я лучше умру, чем прикоснусь к женщине без духовной цели! Я – брахмачари, не касайтесь меня! я выполняю свои обеты! Это не ложь».

Услышав всё это, Парвати прибежала посмотреть, что происходит. Она как раз завершила свои обеты. Парвати подошла к озеру и подала левую руку брамину, но он сказал: «О, благородная женщина, согласно ведической культуре не следует принимать ничего нечистого, ничего, сделанного небрежно, и того, что совершается с изъянами, а ты подаёшь мне левую руку. Левая рука нечиста, я не коснусь её». Парвати ему возразила: «Моя правая рука предназначена только Владыке богов, Господу Шиве. Только Бхава может взять мою правую руку, даже если она отсохнет от совершения аскезы.

И это, сказанное мною, – правда. Это мой обет».

Тогда брахман сказал: «Если ты такая гордая, от кого же мне ожидать спасения? Кто же меня спасёт? я утону сейчас. Мой ответ тоже непоколебим, как и твой ответ. И мы, брахманы, достойны почитания даже самого Шивы. Что же, ты дашь мне умереть? Какой ты аскет, если ты пренебрегаешь тонущим, страдающим брахманом, который на грани смерти. Если ты так непочтительна к брахману, уходи».