Мистерия (СИ)

— Представляешь, они перестали даже шалить и донимать Клэр — мешать ей смотреть по вечерам телевизор! Таскают эту траву из моей кладовки — как? Ума не приложу — не спрашивай! — и жгут ее в камине. Сидят всем скопом, как завороженные, и слушают, слушают, слушают… Это же панацея от всех бед! Ни в картины больше не превращаются, ни тапки не таскают — не Смешарики, а умильная кучка деток, слушающих бабушкины сказки. И что я буду делать, когда эта чудесная трава закончится?

— Ну, мы вернемся на Архан и возьмем из чулана Кима еще — там чуть-чуть осталось.

— А когда закончится там?

На широкую парту, за которой бы поместились десятеро, но за которой сидели лишь две улыбающиеся девчонки — русая и темноволосая — из окна падала широкая полоса света. На парте лежали чистые листы бумаги, ручки для записи и карандаши. Тайра не знала, для чего могут понадобиться карандаши, и с предвкушением ждала момента, когда, наконец, узнает. Она до сих пор верила, что два дня назад Правитель пригласил ее к себе, чтобы задать тот самый — один-единственный и самый важный для нее вопрос — желает ли она обучаться дальше?

Конечно, желает! Очень желает! Мечтает об этом, как никогда раньше. Ведь книги — это книги, их нужно понимать самому, а когда есть тот, кто может объяснить — разве это сравнится? Так она и ответила Дрейку, а теперь сидела в маленьком, светлом кабинете, расположенном на одном из многочисленных этажей высокого серебристого здания и нетерпеливо ждала начала первого занятия.

— Тогда нам нужно будет выяснить, где Кимайран доставал эту траву. Поспрашиваем, найдем…

В этот момент дверь кабинета распахнулась, и в нее вошел подтянутый немолодой уже, но еще и не старый мужчина — Правитель собственной персоной. Поздоровался, сдержанно кивнул, спросил, все ли готовы к занятию? И, получив утвердительные кивки, положил на стол объемную папку, развернулся и принялся протирать висящую на стене доску.

Опасающаяся нарушить тишину Бернарда, чьи глаза в свете солнца хитро блестели, притянула к себе листок и написала на нем ручкой.

«Я придумала, как можно попасть в библиотеку Уду и остаться незамеченными».

Лист, прошуршав по парте, приблизился в Тайре.

Та прочитала, удивленно взглянула на подругу, взяла карандаш и подписала.

«Но я еще не прочитала свои…»

Через секунду едва разборчивым почерком добавилась новая строка.

«Ну и что? Когда-нибудь прочитаешь».

Ладно. Она хотела подписать «ладно», но не успела — в этот момент обернулся Дрейк, окинул учениц укоризненным взглядом и насмешливо спросил:

— Будем заниматься или записки друг другу писать?

Розовые пятна на щеках, смущенные взгляды, карандаш в сторону. Скомканный, покорный заданной траектории лист тут же отправился в корзину.

— Ну, что, начнем? Или еще пошушукаетесь?

— Начнем, — прочистив горло, ответила Тайра, а Бернарда довольно улыбнулась. Она-то знала, какой он — учитель. Строгий, ответственный, иногда вредный, но всегда справедливый. И здорово, что у нее на занятиях теперь есть подруга.

— Договорим потом, — шепнула она тихо и тут же пригнулась под стальным взглядом серо-голубых глаз. — Я тоже готова, честно.

Дрейк усмехнулся, недоверчиво покачал головой, развернулся и принялся писать на доске.

«Базовые понятия Времени и способы его искажения».

Невероятно, она снова учится, снова на пути постижения Знания, снова идет по нему.

Что, вот скажите, что может быть лучше?

Прочитав непонятный пока, но манящий своими тайнами и загадками заголовок, Тайра зажмурилась от возникшего в груди трепета и счастливо вздохнула.

Конец.

От Автора

Знаете, сколько раз, размышляя над этой книгой или находясь в процессе ее написания, я думала о том, что в послесловии нужно будет обязательно упомянуть об этом, этом и еще вот этом? Мульон, честное слово! Ну, вот оно — послесловие, добрались: за окном 7 октября, холодно, и капает дождь — как говорится, развернись душа! J

Начать все-таки хочется с того, что если бы кто-то заранее сказал мне о том, насколько сложной и объемной выйдет «Мистерия», я бы никогда не взялась ее писать. Ну, или взялась бы с дикими от страха, выпученными глазами и суматошно колотящимся сердцем. Но, как известно, глаза боятся, а руки делают. Вот и сделали (спасибо Создателю), сумели, наваяли-таки 282 страницы, и эта книга получилась самой большой в истории тех, что я когда-либо писала.

Тайра и Стив, Стив и Тайра…