Мистерия (СИ)

— Никогда. — Морэн стоял бледный и к чему-то прислушивался. — Толчки под горой, прямо под ледником Илиайа. Черт…

Он бросился к веранде — за пару секунд преодолел расстояние в несколько метров, схватил лежащую на лавочке сумку и успел отскочить прочь до того, как треснуло первое стекло.

— Майк!

— Все в порядке.

Напряженный, со сжатыми в полоску губами, он стоял и смотрел на планшет — на карту, где у северо-западного участка расплывалось красное пятно.

— Лавина… Так и я думал, лавина. А там у подгорья два человека, я должен идти…

— Нет, опасно…

— Их может накрыть. Даже если не накроет, сход снега такого объема изменит русла рек, образует грязевые потоки, создаст новые ручьи. Людей надо эвакуировать из опасной зоны.

— Но…

Он подошел и положил теплые ладони ей на щеки — быстро и нежно поцеловал в губы.

— Не входи в дом, пока толчки не прекратятся. Вообще не входи в него, пока я не вернусь, потом что-нибудь придумаем. Поняла?

— Да.

Когда мужская фигура скрылась в ближайших кустах, и треск ветвей затих, когда земля под ногами начала постепенно успокаиваться, а стекла перестали дребезжать, Марика все никак не могла отойти от шока — застыла, окостеневшая, и все ждала, что сейчас тряхнет еще раз. Ждала и боялась, впервые за долгое время чувствовала, что вот-вот беспричинно расплачется. А рядом, глядя в сторону скрывшегося в чаще Майкла, стоял все такой же напряженный, вздыбленный и начисто забывший про мясо сервал.

* * *

(Eugene Gusachenko (Chris Wonderful) — Come Home)

— Ты не пойдешь туда!

То был первый раз на ее памяти, когда Дрейк не просто повысил голос — взревел.

После секундного замешательства Бернарда удивленно развела руки в стороны и логически обоснованно, как ей казалось, парировала:

— Но я бы могла там «прыгать», перемещаться, уходить от теней!

— Да не смогла бы ты там «прыгать»! В коридоре это по определению невозможно — время там течет нелинейно, пространство движется и перестраивается с такой скоростью, что после первого же прыжка ты окажешься вне пределов Криалы — тебя вынесет из нее, и вынесет неизвестно куда. Ты даже сигнал ЗОЗ не успеешь послать…

— S.O.S.?

— Да. Как ты там его называешь…

Он нервничал и оттого забывал привнесенные в его мир слова, в моменты эмоциональности спотыкался на них.

— Ко всему прочему свет, что идет у тебя изнутри, сильнее обычного человеческого — тебя сожрут мгновенно.

Дрейк прекратил расхаживать взад-вперед по полутемной спальне и одарил даму сердца тяжелым взглядом — та вжала голову в плечи, захлопнула рот и застыла — она уже и забыла, каким сложным бывает характер Начальника в моменты напряжения.

— Но кто же тогда пойдет? — От волнения голос Бернарды снизился до шепота; за окном снова капало — наверное, начинался очередной потоп. Теперь она понимала почему — ей объяснили. — Ведь кто-то должен идти? Вы, представители Комиссии, не можете. Ты сам сказал, что Коридор не примет «не людей», значит, должны идти люди. А, может…

Казалось, ее осенила догадка — почти спасительная мысль.

— … пойдет тот отряд, что следит за верхними уровнями, начиная с пятнадцатого? Ты ведь говорил, что они здорово работают с энергией — смогут защититься?

— Они тоже «не люди», уже не совсем, и моментально привлекут к себе внимание.

Спасительная мысль обиженно мелькнула хвостом и исчезла.

— Значит, идти некому?

— Пойдут наши.

Не произнес — отрезал Дрейк.

Наши? Ребята из отряда — обычные люди, совершенно неподготовленные для этого? Самоубийство. Это же… самоубийство. Дина представила их — Халка, Мака, Аарона — стоящих посреди мглы, вглядывающихся в окружившие их тени, держащихся за бесполезные в этом месте винтовки. И ее не будет там, чтобы выстроить щит, не в этот раз…

Он прочитал витающие в воздухе страшные мысли.

— Я создам им щит. Он будет глушить их свет.

— Долго?

— Не знаю. Столько, сколько сможет. Надеюсь, они успеют.

Поникшие плечи мужчины в серебристой форме пугали ее куда сильнее вновь начинающегося потопа. Пустота во взгляде, поджатые губы, залегшие под глазами тени.

— Там все погибнут, да? Ты ведь знаешь заранее, видишь наиболее вероятное будущее…

Она не просто боялась спрашивать — паниковала при мысли о положительном ответе, но должна — ДОЛЖНА была знать. А молчание длилось слишком долго, и самоуспокоение не срабатывало; все сильнее, яростнее колотил по подоконнику ливень. Сегодня очередей у магазинов не будет; если дождь не остановится и завтра, люди начнут голодать.

— Там точно погибнут все остальные — это я вижу. — Долетел, наконец, от окна тихий ответ. — А у наших есть шанс, для них будущее не определено. Есть… шанс.

Шанс выжить. Для Рена или Дэйна — того, кто пойдет. Они выживали везде: где-то везло, где-то выручала сноровка и вбитый годами в мышцы и инстинкты навык, но здесь старые методы не сработают. Даже Дрейк не знал наверняка, что именно там сработает.

Дину тошнило.

— Дрейк, может, отправить кого-то еще? Людей? Кого-то другого…

Нельзя вот так рисковать — только не лучшими из лучших.

— У других шансов меньше. Если я не рискну своими людьми, то рискну своим миром. Понимаешь?