Мистерия Сириуса

Впрочем, были и другие — столь же неожиданные, но значительно более приятные — отклики на публикацию «Мистерии Сириуса». Книга произвела впечатление на людей искусства — вдохновив, в частности, немецкого композитора Карлхайнца Штокхаузена на создание симфонической поэмы «Сириус». По словам композитора, он лично посетил систему Сириуса и научился там новой композиторской технике. Чтобы понять, как необычно звучит внеземная музыка, достаточно послушать эту симфонию. Писательница Дорис Лессинг, как мне рассказали, задумала свой знаменитый цикл научно-фантастических романов именно под влиянием моей книги. Первый роман из этого цикла назывался «Шикаста» и представлял собой дневник внеземлянина, прибывшего на нашу планету со специальным заданием. Он был опубликован в 1978 году. В предисловии к этому роману Дорис Лессинг упоминает племя догонов и эпос о Гильгамеше[5] Поскольку «Шикасту» критика встретила весьма прохладно, мне пришлось написать рецензию на второй роман цикла[6] для одного лондонского журнала. Тим Хилд, с которым я в свое время был неплохо знаком, обрушился на Дорис с резкими нападками — всего лишь за ее обращение к столь сомнительному жанру. (Позже Дорис Лессинг написала мне и поблагодарила за поддержку.) На мой взгляд, ее дебют в жанре фантастики оказался очень удачным. В то время Дорис находилась под влиянием суфийских идей, и в своих книгах она уделяла большое внимание серьезным философским вопросам. К ее чести, одним из этих вопросов оказалась проблема контакта с внеземными цивилизациями. Сам факт, что такая известная писательница опубликовала пять книг о внеземном разуме, уже свидетельствует о многом. К сожалению, ее коллеги-литераторы остались в лучшем случае равнодушны к этой теме, а в худшем — проявили достаточно странное высокомерие.

Мне, впрочем, и самому пришлось после выхода «Мистерии Сириуса» столкнуться с массой неприятностей. С одной стороны, я получил множество интереснейших читательских откликов, содержавших очень любопытные гипотезы и предположения. Увы, их оказалось даже слишком много для сколько-нибудь детального рассмотрения. Мечтаю когда-нибудь выбрать время, перечитать эти письма и разобраться в высказанных их авторами идеях со всем вниманием, которого они, безусловно, заслуживают. К сожалению, я смог ответить лишь на очень немногие из этих писем. Были среди них, конечно, и послания от всякого рода безумцев — но попробуйте-ка определить с первого взгляда, насколько безумен автор того или иного письма. Один из моих корреспондентов увлекался загадкой Бермудского треугольника и часто ходил на яхте в этом районе океана, наблюдая там немало странных вещей. Он писал мне, что на него готовится покушение. Естественно, я счел его параноиком — но немного позже этот человек действительно погиб, и его изуродованное тело было прибито волнами к острову Канви в Эссексе. Естественно, я немедленно передал его письма полиции — в надежде, что они помогут расследованию этого убийства. Полиция, впрочем, была настроена крайне скептически и довольно долго отмахивалась от этих документов. Лишь после того, как редактор газеты «Дейли Телеграф» пообещал рассказать читателям о преступной халатности, проявленной при расследовании дела об убийстве, они соизволили приобщить их к делу.

Одна молодая американская миллионерша преследовала меня по всему миру, умоляя стать отцом ее «звездного ребенка», и надоедала до тех пор, пока семья не лишила ее права распоряжаться деньгами. Авиабилеты стали для нее недоступны, и я обрел покой. Любопытно было бы узнать, что произошло с двадцатью пятью тысячами фунтов, которые эта эксцентричная особа зарыла, как она мне рассказывала, в районе Бирмингемского аэропорта. Мало того, что с тех пор реальная стоимость этих денег резко упала, так они еще, надо полагать, и отсырели. Моя преследовательница была также поклонницей рок-группы «Муди Блюз»; могу представить, как им надоела ее болтовня обо мне… видимо, примерно так же, как мне — ее бесконечные рассуждения о рок-музыкантах.

Но самым печальным следствием публикации «Мистерии Сириуса» стало необъяснимо враждебное отношение ко мне со стороны некоторых секретных служб, прежде всего американских. Поскольку сам я — по рождению американец, это меня глубоко оскорбило. В ряде случаев эти службы в своей, если можно так выразиться, неприязни ко мне выходили за все мыслимые рамки. Я совершенно уверен, что кто-то постарался опорочить мою репутацию, соответствующим образом подправив сведения, содержащиеся в контрразведывательных базах данных. На меня стали коситься даже в таких организациях, которые, как я всегда считал, не имеют никакого отношения к службе безопасности.