Во многих случаях Мировое Дерево охраняла змея, обвившись вокруг его основания. В норвежских мифах змей Нидхегг обвивает корни Иггдрасиля, а на самом дереве сидит орел; в древней месопотамской мифологии орел, сидящий на вершине Мирового Дерева, поедает детенышей змеи, охраняющей дерево. В греческом мифе многоголовый змей Ладон сторожит дерево с золотыми яблоками в саду Гесперид, а у индусов королевская кобра Мучалинда живет на дереве змеиного короля, под которым медитирует Будда. Обратившись к индийской мифологии, мы обнаруживаем рисунки и статуи Кришны, танцующего на змее с семью головами, которая символизирует перевернутое Мировое Дерево с капюшонами в виде корней. Образ змеи универсален и включает в себя змея-искусителя, который в иудеохристианской мифологии стережет дерево жизни и смерти и обманывает Еву, первую женщину, чье имя (его произносят как хавва/хевиа/шава) в древнееврейском языке имеет два значения — «жизнь» и «змея»{101}
.Если корни Мирового Дерева охраняла змея, то на его ветвях, доходивших до самого неба, часто сидела птица. В дополнение к приведенным примерам можно вспомнить попугая, который балансирует на ветвях Мирового Дерева в мифе индейцев майя, или историю из кельтского мифа о боге Ллеу, который принял облик птицы. Антрополог Мирча Элиаде (1907–1986), считавшийся высшим авторитетом в том, что касалось шаманизма, полагал, что представление о птицах, сидящих на Мировом Дереве, нередко было отражением веры в то, что души людей ждут на дереве в облике птиц, прежде чем воплотиться на Земле:
гольды, долганы и тунгусы считают, что души еще не родившихся младенцев сидят на ветвях Мирового Дерева, словно птицы, и что шаманы каждый раз отправляются туда, дабы их отыскать. Этот мифический мотив не ограничен Центральной и Северной Азией; он встречается, к примеру, в Африке и Индонезии{102}
.Если Мировое Дерево (космическая ось) отождествляется с Млечным Путем{103}
, то можно надеяться, что птица на вершине Дерева представляет собой некий небесный объект, расположенный в том месте, где Дерево достигает северного полюса неба, — в самой северной точке. С точки зрения космологии в этом есть смысл, хотя тут мы сталкиваемся с серьезной, проблемой — последний раз северный полюс неба соприкасался с Млечным Путем приблизительно в 13 200 г. до н. э., еще до того, как полярной звездой стала Вега. До этого полюс на протяжении многих тысяч лет медленно пересекал Млечный Путь, максимально углубившись в него в 15 500 г. до н. э.Осознав это, я понял, что постепенно приближаюсь к разгадке того, почему созвездие Лебедя играло такую важную роль в мировоззрении древних людей. Дело в том, что за 15 000— 16 000 лет до н. э. Денеб был. ближайшей к северному полюсу неба звездой{104}
, то есть фактически полярной — хотя она и не стояла на месте, а описывала в ночном небе крошечную окружность. После того как приблизительно в 15 000 г. до н. э. Денеб удалился на довольно большое расстояние от северного полюса неба, его место заняла другая звезда из созвездия Лебедя, дельта Лебедя, которая находится на левом крыле небесной птицы{105}. Эта звезда оставалась полярной вплоть до 13 000 г. до н. э., когда она уступила свое место Веге из созвездия Лиры, указывавшей на северный полюс неба вплоть до 11 000 г. до н. э.{106}Зная, что созвездие Лиры никогда не приближается к Млечному Пути и что единственным созвездием, пересекающим северный полюс неба при прохождении через Млечный Путь, является созвездие Лебедя, можно ли идентифицировать эту группу звезд как «древесную птицу», о которой писал Мирча Элиаде? Если да, то поможет ли это объяснить, почему жрецы эпохи раннего неолита интересовались этим созвездием, ориентируя свои каменные храмы и дороги на меридиан, где созвездие Лебедя, находившееся в центре Млечного Пути, каждую ночь медленно опускалось за северный горизонт или где после 9300 г. до н. э. оно перестало входить в число околополярных и всходило на северо-востоке неба? Это объяснение выглядело самым логичным.