Мистерия убийства

— Точно. Адвокаты сказали, что он — псих, что он слышал голоса, и отец издевался над сыном, когда тот был младенцем, и всё такое прочее. Все эти подробности вы найдёте в судебном отчёте. Или в газете «Новый ибер». Последнее даже, возможно, и лучше. Подумайте об этом. Я знакома с главным редактором Максом Мальдонадо. Хотите его телефон?

* * *

Мы позвонили из моего номера. Пинки слушал по параллельному аппарату. Я объяснил свои намерения, и Мальдонадо ответил, что у него сейчас на выходе номер, но в прошлом он был репортёром и, конечно, помнит дело Бодро. Затем он обещал позвонить мне во второй половине дня.

Я согласился, но в дело вступил Пинки:

— Стыдись, Макс. Давай колись немедленно. Разве ты не можешь пожертвовать пятью минутами своего драгоценного времени ради двух пропавших bambinos? Выкладывай всё, что знаешь.

— Неужели мне выпала честь беседовать с самым головастым частным сыщиком Луизианы? — в тон Пинки ответил редактор. — Почему, Пинки, ты, как распоследнее дерьмо, не сказал, что занимаешься этим делом?

— Мне хотелось проверить твои моральные ориентиры. — Услышав протестующий вопль Мальдонадо, Пинки расхохотался: — Да, я, конечно, дерьмо, но это не шутка. Нам всего-навсего нужны кое-какие сведения об этом парне. Где он жил, например. Где работал. Одним словом, чтобы продолжать поиск, нам нужна информация. Мы не хотим сидеть и сосать лапу, ожидая прибытия поганых судебных отчётов.

— Значит, мои моральные ориентиры? Хм… Ну да ладно. Придётся пойти у тебя на поводу, Пинк. Итак, Байрон Бодро… — Вздох. — Надо сказать, меня сильно удивляло, что о нём последнее время ничего не слышно. Ладно, сейчас я жертвую пять минут своего драгоценного времени, а вечером все моё драгоценное время принадлежит вам.

— Замечательно.

— Итак, с чего же начать? Начнём, пожалуй, с самого начала. Семья Бодро жила неподалёку от Бервика в трейлере. Кемпинг называется Медоулендз. Та ещё вонючая дыра, но в жилище семейства Бодро царили чистота и порядок. Я это знаю, потому что во время убийства Клода был по совместительству и фотографом. Помнится, я тогда сделал кучу снимков. Мэри — мать Байрона — была прекрасной женщиной. Клод тоже был хорошим человеком и, как я слышал, большим тружеником. Добывал нефть для «Анадарко» на одной из морских платформ. И был отравлен собственным сыном! Даже в больном воображении подобное невозможно представить. Сынок прогнил насквозь. Большинство людей не верили, что Клод издевался над мальчишкой. Все эти разговоры стоили не больше, чем мешок дерьма.

— Совсем как в деле братьев Менендез.

— Точно. Все в один голос утверждали, что Клод был правильным парнем. Что ещё?.. Да, на вашем месте я бы смотался в Медоулендз. Вполне вероятно, что его обитатели помнят семью Бодро. Тем временем я посажу кого-нибудь из своих людей сделать для вас подборку старых газет, освещавших этот процесс.

— А как нам найти этот самый Медоулендз? — поинтересовался Пинки.

— Где вы сейчас?

— В Морган-Сити. «Холидей-инн».

— Езжайте по мосту в Бервик, а затем ещё примерно… хм… примерно полмили. Медоулендз находится… хм… на Буковой улице. А может, на Дубовой. Одним словом, что-то растительное. Найдёте без труда.

В трубке послышались вопли. Мальдонадо прикрыл микрофон, но мы слышали, как он с кем-то говорит. Через некоторое время он вернулся к разговору с нами:

— Что-нибудь ещё?

— Семья Бодро всё ещё живёт там? — спросил я, чувствуя, как дрожит голос. Моё волнение было настолько заметно, что Пинки приподнял тёмные очки и внимательно посмотрел в мою сторону.

— Не думаю, — ответил Мальдонадо. — От семьи, насколько я знаю, ничего не осталось. Папа помер от яда. Мама скончалась ещё до этого. И… Один момент…

Его снова прервали.

— Похоже, ты и вправду занят, — заметил Пинки.

— Можем встретиться вечером, если хотите, — сказал Мальдонадо. — После того, как мы уложим ребёнка.

— Ужин за нами, — пообещал Пинки.

— Замётано, — ответил редактор.

* * *

Мы проехали по мосту Хью П. Лонга через довольно широкую реку под названием Ачафалья (Чафалайя, поправил меня Пинки) и через десять минут оказались в Медоулендзе. Несмотря на буколическое название поселения, в нём не оказалось ничего, даже отдалённо напоминавшего луговину. Жилой комплекс состоял из пары дюжин трейлеров, большинство которых, судя по их виду, пребывали здесь десятки лет. Часть трейлеров имели ограды из металлических цепей, и почти все они соединялись друг с другом деревянными тротуарами. Некоторые дома на колёсах стояли на отшибе. Они выглядели гораздо свежее остальных: их окружали ограды из штакетника, за которыми были разбиты цветочные клумбы.