Мистериозо

«Шефу инспектора криминальной полиции Вигго Нурландера, Стокгольм. Мы — группа, которую вы знаете как группу Виктора-Икс. Мы не имеем никакого отношения к убийствам бизнесменов в Стокгольме. Как вы понимаете, тяжкие преступления мы совершаем только в пределах своей страны. Вашему Одинокому Мстителю мы не повредили ни одной кости. Гвозди вбиты только в плоть».

Подпись: Виктор-Икс. И далее постскриптум:

«Если вы так расследуете все дела, то понятно, почему вы до сих пор не нашли убийцу. Но мы желаем вам удачи. В ваших интересах разобраться с этим быстро.

DS»

— Что он, черт возьми, о себе возомнил? — возмутился Чавес.

Хультин покачал головой и продолжил:

— Видимо, Нурландеру удалось напасть на какой-то след. Он пока еще очень слаб, но передал через Лайкмаа, что большой шведский медиаконцерн, имеющий международное название «GrimeBear Publishing Inc.», попал в серьезную зависимость от мафиозной банды Виктора-Икс и что двое контрабандистов, незаконно провозящих спирт на территорию Швеции и называющих себя Игорь и Игорь, тоже являются членами этой банды. Постарайтесь найти этих двоих, а также выясните, что представляет собой концерн «GrimeBear Publishing».

Йельм посмотрел на Нюберга. Нюберг посмотрел на Йельма. Игорь и Игорь. Где-то они про них слышали.

Хультин закончил свой отчет:

— А также Вигго передал, что больше не будет играть роль Рэмбо.

Все снова обменялись непонимающими взглядами.

— А я даже не знала, что он собирался ее играть, — удивленно сказала Черстин Хольм.

Йельм вместе с Нюбергом ехал в Сёдермальм, к маленькому подвальному ресторанчику на Сёдерманнагатан, в небольшую квартиру, расположенную прямо над ним. Они уже бывали там. Они позвонили двенадцать раз, прежде чем из-за двери высунулась голова заспанного человека, которому потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя.

Увидев Гуннара Нюберга, человек смиренно произнес:

— Не убивайте меня.

Йельм подумал о том, как странно уживается в Гуннаре способность с грозным видом послать человека в нокдаун и петь басом мессу папы Марцелла в хоре церкви Марии Магдалины.

— Не суетись, Берт, — ответил Нюберг. — Нам просто нужно чуть больше информации об Игоре и Игоре. Что именно ты у них покупал?

— Я уже рассказывал в прошлый раз, — последовал приглушенный ответ.

— Значит, повтори.

— Шестидесятипроцентную эстонскую водку из Ливико. Четыре партии прошлой зимой.

— Когда и сколько?

— Первую партию в… ноябре, по-моему, последнюю в начале февраля. С тех пор они больше не объявлялись.

— А должны?

— Они приезжали в ноябре, декабре, январе, феврале. В марте нет. Каждый раз я брал по нескольку ящиков. Она хорошо раскупается. К тому же ее можно здорово разбавить, и это совсем не заметно. Она была любимой водкой у моих постоянных клиентов, этакий эстонский раритет, но Игорь и Игорь больше не дают о себе знать. А жаль. Водка была удивительно дешевая.

— Тебе придется проехать с нами в полицию, чтобы составить фотороботы этих Игорей, — сказал Нюберг.

И героическое трио отправилось на Кунгсхольмен.

Хультин несколько раз постучал пальцем по столу и наконец поднял перед собой два портрета-фоторобота. Классика жанра. На правом был изображен худой человек с явно славянскими чертами лица и такими же явно русскими усами. Левый рисунок изображал мужчину с чисто выбритым лицом, полного и мускулистого, чем-то напоминающего Нюберга.

— Это два члена банды Виктора-Икс, контрабандирующего спиртное в Швецию, — начал Хультин свою летучку в 15.00. — Они называют себя Игорь и Игорь. Фотороботы оказались не совсем удачными, примерно как при расследовании убийства Пальме, поэтому мы вынуждены были привлечь художника из музея полиции. Рисунки сделаны со слов господина Берта Гуннарсона, хозяина бара в Сёдере, который покупал у них контрабандную водку несколько раз в этом и прошлом году. Затем я поговорил с Калью Лайкмаа из Таллина. Он тут же опознал их. Ни одного из них не зовут Игорь. Худой это Александр Брюсов, а толстый Валерий Треплёв, это русские бандиты, орудовавшие в Эстонии и где-то около полугода назад вступившие в банду Виктора-Икс. Тот факт, что они прервали контакты с Гуннарсоном в марте, может иметь значение.

— Значит ли это, что мы должны наплевать на стигматы Нурландера? — спросил Сёдерстедт.

— Стигматы? — удивился Билли Петерсон.

— Стигматы — это раны, открывающиеся на тех же местах, где у Иисуса Христа остались раны от гвоздей, — дидактически разъяснила Черстин Хольм.