Мистеры миллиарды

Психология и привычки, предрассудки и фетиши, нравы и мифы своего класса, своего круга с самых ранних лет вошли в плоть и кровь нынешнего поколения Кеннеди. Это их жизнь, их натура, они сами. И разве может измениться что-либо оттого, что обосновались они не в деловых конторах, а выступают с политической трибуны или заседают в сенате!

Но не только воспитание и окружение определяют позицию каждого из Кеннеди в современном американском обществе. Пусть они не принимают непосредственного участия в деловых операциях. Но каждому из братьев было доподлинно известно, какое количество миллионов долларов является его собственностью, на какую долю наследства он мог претендовать в будущем...

29 мая 1962 года Джону Кеннеди исполнилось 45 лет. В день тезоименитства положено дарить подарки, и Джозеф Кеннеди не собирался нарушать традиции. Его скромный подарок сыну-президенту не был ни романтичным, ни символичным. Он преподнес ему вполне реальный, абсолютно прозаичный и очень весомый пакет акций различных семейных фирм стоимостью в пять миллионов долларов. Так сказать, на зубок мудрости.

Еще в те дни, когда папаша Кеннеди вел азартную и рискованную игру на бирже, он отделил неприкосновенную часть своего капитала — 9 миллионов долларов и, вложив их в государственные ценные бумаги, спрятал в банковский сейф на имя своих детей — по миллиону на каждого.

Злые языки говорят, что старым Кеннеди, помимо отцовского чувства, руководила свойственная роду Кеннеди трезвая осторожность. Он стремился оградить себя от весьма обычного для биржевых игроков разорения, отложив кое-что про черный день, — деньги, положенные на имя детей, даже в случае банкротства судом изъяты не будут.

По мере того как дети Джозефа Кеннеди достигали совершеннолетия, они получали от отца на обзаведение еще по миллиону долларов. Это не считая домов и машин, загородных вилл и всевозможной утвари.

Количество денег, составляющих капитал каждого из членов семейства Кеннеди в отдельности, сохраняется в секрете. Но два обстоятельства сомнению не подлежат. Во-первых, все они миллионеры, и, во-вторых, значительная часть их средств вложена в акции многочисленных доходных корпораций и банков, давая сотни тысяч долларов ежегодного дохода и в то же время связывая их тысячами незримых, но вполне прочных нитей профита и интересов. Спрашивается, могут ли Кеннеди-политики действовать таким образом, чтобы нанести ущерб кеннедиевскому бизнесу, интересам этих корпораций и банков и, следовательно, своим собственным финансовым интересам?

Вовсе не обязательно проводить свой день на бирже или непосредственно заниматься предпринимательской деятельностью для того, чтобы быть связанными этими интересами: своими собственными, своей семьи, своего окружения, своего класса. Да, братья Кеннеди не бывали на бирже, разве что в качестве экскурсантов. Но что от этого меняется? Вся деятельность политиков Кеннеди — во имя бизнеса, в защиту бизнеса, во исполнение целей бизнеса крупнейших американских монополий.

И в старинных родах европейской земельной аристократии издавна существовало разделение, когда старший в роду наследовал поместья как лендлорд, другой становился воином, а третий принимал духовный сан. Но и в стальных латах под рыцарским шлемом, и в кардинальской мантии, и красной шапке они были представителями одного и того же класса, служили одному и тому же Делу.

И президент Кеннеди, и министр Кеннеди, и сенаторы Кеннеди прежде всего сыновья миллиардера Кеннеди, его наследники, люди, всей своей жизнью, нитями, образом мыслей, фетишами связанные и действовавшие в интересах американского большого бизнеса.

Мы не стали тогда говорить всего этого Роберту Кеннеди. Вряд ли нам удалось бы его убедить. Но и его рассуждения о том, что братья Кеннеди не имеют никакой причастности к бизнесу, нас не убедили ни в чем, хотя я допускаю, что говорил он все это вполне искренне.

Бизнес и политика

То и другое тесно переплелось в деятельности и в судьбе этого необычного семейства. Без одного немыслимо другое. Не будь за спиной 35-го президента огромных капиталов его отца, денег и влияния тестя, он не стал бы деятелем, вызвавшим и по сей день вызывающим в Америке острое борение политических страстей, с его именем не был бы связан важный политический поворот, который он пытался осуществить и который стоил ему жизни.

Да, президент Кеннеди был человеком острого ума, отточенного блестящим образованием, полученным в Гарвардском университете и Лондонской школе экономических наук, где он учился у крупного специалиста, виднейшего теоретика современного лейборизма профессора Гарольда Ласки. (Это мало известное обстоятельство очень важно для понимания многого в его последующей деятельности: миллионер и аристократ ищет и находит поддержку правых лидеров американских профсоюзов.)

Да, он был человек сильного характера, закаленного в огне войны, которую он провел в действующем флоте, в беспокойной и опасной должности командира торпедного катера.