Мистическая история «русских» революций начала XX века. Том 2

Николай 2 отдавал приказы, однако гражданские власти, подчиняясь Верховному совету ВВНР, исполняли их несвоевременно или не давали им хода, а иногда просто игнорировали их. Самое печальное было в том, что пока он находился в Ставке, отдельные чиновники не пытались прекратить растущий беспорядок в тылу и предотвратить крах, а другие, наоборот, использовали все это для разжигания недовольства. Общество, оппозиция и даже армия как губка впитывало это недовольство, которое, в основном, было направлено почти исключительно против царя и особенно – против «царицы-немки».

В штабах и в Ставке ее ругали нещадно, поговаривали не только о ее заточении в монастырь, но даже о силовом устранении царя. Говорили об этом даже за генеральскими столами, причем речь шла о заговоре в стиле дворянского переворота 18 века, при котором не исключалась возможность и цареубийства. Одним из главных деятелей готовящегося против царя заговора был масон Гучков – председатель Центрального военно-промышленного комитета (ЦВПК).

Глава 23

Если что-то случилось, значит, так было задумано».

Ф. Д. Рузвельт, президент США

15 августа 1916 г. Гучков в своем письме генералу Алексееву подверг царское правительство самой резкой критике: «В тылу идет полный развал, власть гниет на корню. Ведь как ни хорошо теперь на фронте, но гниющий тыл грозит еще раз, как было год тому назад, затянуть и ваш доблестный фронт, и вашу талантливую стратегию, да и всю страну в то невылазное болото, из которого мы когда-то выкарабкались со смертельной опасностью.

Мы в тылу бессильны или почти бессильны бороться с этим злом. Наши способы борьбы обоюдоострые, и при повышенном настроении народных масс, особенно рабочих масс, могут послужить первой искрой пожара, размеры которого никто не может ни предвидеть, ни локализовать. Я уже не говорю, что нас ждет после войны. Надвигается потоп, а жалкая, дрянная, слякотная власть готовится встретить этот катаклизм теми мерами, которыми ограждают себя от сильного проливного дождя: надевают галоши и раскрывают зонтик».

* * *

Летом 1916 г. кайзер Вильгельм поручил канцлеру «предпринять более решительные шаги по проникновению в Россию при содействии «банкиров, евреев и так далее». В ответ канцлер «заверил кайзера, что министерство иностранных дел поступает соответственно его указаниям, но, к сожалению, «самая многообещающая в этом отношении личность» – банкир Рубинштейн – арестован в Петрограде за незаконные финансовые операции.

Интернет: во время весеннего и летнего наступлений 1916 года Распутин стал проявлять повышенный интерес к военной информации: «Ему хотелось бы узнать, – писала Алиса мужу, – где именно мы наступаем. Он считает, что нам не следует слишком далеко заходить на север, но заставить пруссаков думать, что мы по-прежнему связаны на юге…».

После этого удар немцев и австрийцев следовал за ударом. Наступление в начале лета сорвалось. Деморализация на фронте снова отразилась на настроениях в столице. Осенью возникла катастрофа на румынском фронте, после чего Румыния, сражавшаяся на стороне России, была окончательно потеряна для нее. Более того, в Петрограде вновь стал ощущаться недостаток продовольствия, а Распутин опять появился в заголовках газет.

ВП: «Распутин был лишь видимой фигурой тех тайных сил, которые режиссировали историческое действие. Они и есть «нечистая сила», шабаш бесов на русской земле». (В. Пикуль, советский писатель. Роман «Нечистая сила»).

Глава 24

Интернет: в российском обществе быстро формировался отрицательный имидж Алисы. Ее стали обвинять в самых разных бедах, постигших страну, превратно истолковывать ее добрые и искренние дела, порывы и чувства. Как писал священник Шавельский, «ее восторженную веру, например, называли ханжеством и кликушеством. Когда она, заботясь о жертвах войны и следуя влечению своего христианского сердца, перенесла свои материнские заботы и на пленных германцев и австрийцев, тотчас же поползли слухи о ее тяготении к немцам и об ее измене».

ВМ: явно забываясь, царица слишком долго беседовала с ранеными немцами, чего не должна была делать ни в коем случае, учитывая националистические, антигерманские настроения и шпиономанию в русском обществе. Но, похоже, ее это мало волновало.

* * *