Мистическая Прага

Часто тайна оберегается тем, что для обозначения одного и того же понятия или операции используются различные символы, как, например, для тигля, но гораздо запутаннее случай, когда один символ используется для нескольких несоотносимых друг с другом предметов. Произвольное значение этих символов привело к необходимости создания ключей, объясняющих их, и один из самых ясных ключей появляется в трактатах Генриха Эшенройтера. Они были обнаружены 6 мая 1403 г. в стенах монастыря церкви в Шварцбахе одним Адептом алхимии, который перепрятал их в монастыре Мариеицель в Тюрингии. Там они были найдены десятого октября 1489 г. Лучшие современные издания содержат ключи к многочисленным символам, и ключи эти, несомненно, есть собственность императорского библиотекаря, несмотря на это, я, Михаил Майер, привожу копию, с помощью которой многие непостижимые тайны могут быть раскрыты и проблемы — решены».

Часть этого ключа мы приводим здесь, в оригинале пояснения были на латыни, и при этом написаны задом наперед, чтобы смутить непосвященного.

Глава XIV Трагедия в королевских конюшнях

Есть в лавке аптекаря сотни лекарств.

Целебный отвар кипячу без коварств;

Я сахар в реторте с лекарством мешаю,

Слабительное, в общем, изготовляю.

Чтоб силы в больного и слабого влить,

Настойки я дам ему свежей испить.

Так, с мудрой прилежностью и добротой,

Варю для больных по рецепту настой.

Ганс Сакс

Одним знойным вечером в середине лета несколько крестьян были заняты прополкой сорняков и обрезкой кустов в причудливом императорском саду, который опоясывал северную оконечность Градчан. Руководил их работой светловолосый, сравнительно молодой еще мужчина, чья наружность и главным образом выражение лица выдавали в нем человека, стоящего много выше работяг, орудовавших лопатами и садовыми ножницами. Он давал им четкие указания, исполненные знания и хорошего вкуса, и, лишь взглянув на роскошные клумбы и аккуратно подстриженные деревья, случайный наблюдатель мог бы убедиться в талантах юного флориста. Присмотревшись внимательнее, можно было увидеть, что он весьма тщательно осматривает редкие цветы и собирает семена, упавшие с незнакомых растений, привезенных из-за границы, что наводит на мысль, будто в действительности он не просто садовник, но ботаник. Он отделял яркий венчик цветка и рассматривал его сердцевину и тонкие тычинки, обрамлявшие ее, отмечая мельчайшие детали с помощью небольшого стекла, чья поверхность была изогнута наподобие бобового зерна. За тем, как он изучал цветки и бросал ставшие ненужными их части на землю, наблюдал один из старых крестьян. Периодически крестьянин вздыхал и крутил узловатым пальцем у своего низкого лба, показывая другим рабочим, что их начальник, по-видимому, сошел с ума.

Солнце начало клониться к закату, и молодой человек оставил садовников, направившись вниз по холму к текущей у его подножия реке. Когда он проходил мимо клеток с дикими зверями, те признали в нем своего старого друга, а Оттакар, любимый лев императора, издал тихий приветственный рык. Следуя извилистым путем к реке, Якоб Хорчицки, а именно так звали этого ботаника и эмбриолога, перешел обмелевшую Влтаву по каменному мосту, построенному при Карле IV, и на другом берегу встретился с элегантным молодым офицером, чей костюм и знаки отличия говорили о том, что тот является лейтенантом кавалерии. Увидев Якоба, офицер заметно ускорил шаг, дабы поскорее сердечно поприветствовать друга. Вместе они двинулись в путь по узким, извилистым, вымощенным брусчаткой улицам старой Праги. Офицер говорил о замечательных лошадях из королевских конюшен, называя их всяческими ласковыми именами; Якоб болтал о делах сердечных, и оба они часто поминали имя некой несравненной фройляйн Софи, чьи причуды доставляли немало хлопот лейтенанту.

Пройдя мимо древнего еврейского кладбища, двое друзей достигли Цыганской улицы и вскоре прошли под аркой большого дома — справа от них оказалась дверь, надпись над которой — «Городская аптека» — говорила сама за себя. На уровни груди взрослого мужчины в двери имелось узкое окно с подоконником, так что посетители могли общаться с аптекарем, даже не входя в лавку. Взглянув в окно, Якоб привычным движением открыл его, сдвинув в сторону скользящую раму, и почтительно поприветствовал находившихся в магазине врачей, после чего, взяв лейтенанта под руку, провел его в дверь, располагавшуюся как раз напротив аптеки и ведшую в жилые комнаты.