Мистическая Скандинавия

Писатели минувшего века, выводившие под старым именем новый персонаж, сталкивали его лицом к лицу с оригиналом. Так поступила, в частности, Энн Райс, чьи цивилизованные вампиры познакомились однажды с мерзкими выходцами из Восточной Европы. Тот же прием использовала Янссон в повести «Волшебная зима», где Муми-тролль встречается со своим предком – настоящим троллем.

Только в отличие от Райс, не поскупившейся на фольклорные детали, Янссон писала для современных детей (точнее – для их родителей), и ее тролль настоящим не получился. «Маленькое, серое, с длинной шерстью и большой мордочкой» существо, выскочившее из шкафа в купальне, не жило тысячу лет назад. Оно возникло на этапе перерождения дикого монстра в домашнего озорника, раскачивающегося на люстре, переставляющего мебель и устроившего в печке уютное гнездышко. «Мама всегда говорила, что наши предки жили за печкой», – припоминает Муми-тролль, и мы понимаем, что его предок – такой же выдуманный автором персонаж, как и он сам.

Подмененная жена

Неудачами йотунов и турсов, сватающихся к дочерям богов, и вкусами самих богов, неравнодушных к дочерям великанов, вероятно, объясняется странная особенность троллей, до сего момента нами не затронутая. Тролль мужеского пола, чья безобразность не всегда колет глаз, крадет принцесс и заманивает юных крестьянок, но его страсть остается без ответа, если только он не является заколдованным принцем. Герой убивает похитителя и женится на принцессе, или сами девушки обводят тролля вокруг пальца. Но троллиха, несмотря на свое вопиющее уродство (этим она отличается от эддической любовницы бога), сходится с мужчиной и рожает от него детей. Та же ситуация складывается в литературных произведениях: Бьянка Мария и Инга отвергают ухаживания троллей-юношей, а Пер Гюнт брюхатит дочь Доврского деда и чуть было не женится на ней.

Принцесса выбирает вшей у тролля. Картина Т. Киттельсена (1900)

Любвеобильность великанш, скесс и троллих давно стала притчей во языцех. Мы помним о сладострастии Хардгрепы, Грид, Гейт и Гнипы, об их непристойных одеяниях. Герой исландской «Сказки о Гриме из Западных Фьордов», убив великана и расправившись с призраком убитого, живет в хижине с его дочерью. Она безропотно подчиняется Гриму, лишь слегка попрекая его за смерть отца, и удовлетворяет все желания любовника. В один прекрасный день Грим ее покидает, уплыв на корабле, причалившем к берегу. Скесса Краука из одноименной сказки отлавливает мужчин и содержит их в пещере, пока те не сбегают от ее домогательств.

В шведских и датских легендах, далеко ушедших по пути очеловечивания троллей, мужчина встречает в горах великанш и троллих, чья внешность не описана, но, судя по его готовности взять их в жены, они красивее своих исландских и норвежских товарок. Стен из Фогелькарра (Швеция) заворачивает в плащ сидящую на камне обнаженную деву и уносит в деревню, предварительно заключив с ее горным отцом брачный договор.

Другой шведский крестьянин, получив богатое приданое за дочерью великана, часто бьет и бранит ее. Супруга кротко переносит побои и старается во всем угождать мужу. Как-то раз, помогая ему, она сваливает с ног лошадь и ломает подкову. Но вместо упреков с уст мужа слетает невразумительный лепет. Отныне он выказывает любовь к жене и периодически вздрагивает в ее присутствии. Покорность ее объяснялась просто: наивная великанша, впервые побывав в церкви, приняла близко к сердцу слова пастора о жене, убоявшейся мужа.

Неизвестно, зачем троллям-невидимкам понадобилась сварливая жена Бондеветте. Тролль из другой датской былички подложил вместо похищенной жены человека не деревянный манекен, а живую троллиху. При этом – внимание! – троллиха как две капли воды была похожа на жену. Поэтому никакие фокусы с разоблачением подменышей здесь не помогли бы. Обман удалось раскрыть благодаря случаю. Работавший по соседству кузнец увидел тролля, гнавшего по дороге беременную женщину, отбил ее и привел к себе в кузницу, где вскоре та родила двух сыновей-близнецов. Кузнец поспешил с радостной новостью к соседу и застал его в объятиях троллихи. Он не стал церемониться и зарубил двойника топором на глазах у мужа. Подвиг кузнеца был оценен по достоинству. Муж принял назад спасенную жену с детьми, не задавал лишних вопросов и вообще редко с тех пор разговаривал, но часто пел от счастья.