Мистическая теология. Беседы о трактате святого Дионисия

Религии создали очень тонкое эго. Оно заметно у святых, у махатм, у мудрецов — очень тонкое эго. И оно гораздо опаснее обычного, поскольку заметить его может лишь очень умный человек. Человек может сам его не замечать; он и вправду может считать себя смиренным человеком. Это смирение культивируется внешними силами, а не вырастает на основе внутреннего видения. Эго уходит в укрытие, начинает перемещаться в область бессознательного.

Вот что я имею в виду, когда говорю о тонком эго. Грубое эго функционирует в пределах сознательной части ума, оно доступно. Его можно увидеть, на него можно указать. А тонкое эго проникает в область бессознательного. Оно проникает в душу глубоко, забирается в ее темные уголки, чтобы вы не смогли осознать того воздействия, которое оно оттуда оказывает. Затем оно изобретает обходные маневры. Оно заявляет: «Моя религия — величайшая религия в мире!» Ему вообще дела нет ни до какой религии; просто таким образом тонкое эго стремится доказать свое величие — свое превосходство над другими. Но оно не может теперь говорить об этом напрямую; ему приходится искать окольные пути, действовать опосредованно. Оно будет говорить: «Моя страна — величайшая в мире держава!» Любая раса верит в то, что она самая чистая в мире раса. Любой народ уверен в том, что он самый великий на земле народ. Любой человек может сказать: «Моя религия, мое писание, моя мораль, моя культура», подчеркивая слово «моя». Неважно, о чем идет речь: о религии, о культуре, об обществе или о цивилизации. При этом подчеркивается, что это «мое», а за словом «мое» стоит «я».

И все эти религии продолжают хвастать и сражаться друг с другом, и каждая из них пытается доказать, что она лучше других. Расспросите индусов, и они вам скажут, что Индия самая святая в мире страна. Почему? Потому что здесь родились двадцать четыре индуистских аватары; они выбрали Индию местом своего рождения. Спросите у джайнов; они тоже с этим согласятся, но по другой причине, не из-за двадцати четырех индуистских аватаров. Они совсем их не ценят; одного из них, Кришну, джайны даже поместили в ад! Джайны скажут, что Индия — великая и священная страна из-за двадцати четырех тиртханкаров, джайнских мастеров, джайнских просветленных. На первый взгляд покажется, что причина другая. Спросите буддиста Он скажет; «Да, Индия великая страна из-за того, что здесь родился Будда». Будда, а не Махавира или джайнские тиртханкары.

По правде сказать, буддисты никогда не считали Махавиру просветленным и всегда осуждали его, называя извращенцем, потому что он ходил голым. С этим человеком явно что-то было не в порядке! Говоря современным языком, Махавиру можно было бы назвать мазохистом, который занимался самоистязанием.

А теперь спросите джайна: он считает Будду ненастоящим аскетом — ведь он все-таки жил в определенном комфорте. Он не был таким аскетом, как Махавира, который ходил под дождем голым, в жару и в холод, в любое время года и почти ничего не ел. В свидетельствах о двенадцати годах его духовных практик говорится, что он ел всего раз в неделю или раз в месяц — только раз! Иногда он ел по прошествии недели, или двух, или трех, или четырех — один раз. За все двенадцать лет он принимал пищу всего триста шестьдесят пять раз, что составляет один год. В среднем, получается, что он ел лишь один раз в двенадцать дней. Вот это аскетизм! Будда ел, по крайней мере, раз в сутки; он жил с удобствами. Он был хорошим человеком, но непросветленным, еще непросветленным. Согласно джайнам, для того, чтобы достичь просветления, Будде понадобилось бы еще несколько перерождений. Но буддист полагает, что Индия — священная земля потому, что там родился Будда. Такая же логика и у остальных.

Евреи считают себя избранным народом, потому что бог лично вручил десять заповедей Моисею. Я слышал одну историю о том, как сначала бог спросил у других народов: «Вам нужны десять заповедей?» Он задал этот вопрос французам, и те ответили: «Заповеди слишком сильно осуждают прелюбодеяние, к чему нам такие заповеди!» Он обратился к индусам, и те ответили: «Заповеди слишком сильно осуждают жадность, нам такие заповеди не нужны!» И так далее. В конце концов господь обратился к Моисею: «Хочешь десять заповедей?» И Моисей спросил: «А сколько они стоят?» Он вообще не поинтересовался тем, что за штука эти заповеди — еврей остается евреем, — он спросил: «А сколько они стоят?» Бог ответил: «Нисколько». И Моисей сказал: «Тогда давай. Давай десять, давай двадцать, давай тридцать заповедей, давай сколько хочешь!»

Но евреи считают себя избранным народом — бог дал им десять заповедей — они до сих пор так думают. Из-за этой идиотской идеи они страдали три тысячи лет и все равно продолжают настаивать на своей избранности и на том, что Иерусалим является самым святым на земле местом.