Мистическая теология. Беседы о трактате святого Дионисия

За двадцать лет путешествий по Индии я повидал всякое. Индийцы, особенно крестьяне, которые составляют восемьдесят процентов населения, вбили себе в голову, что служение святому есть высшая добродетель, заслуга, пунья, которая обязательно будет вознаграждена на небесах. Поэтому не остается ничего, кроме как прислуживать святому. При этом совершенно не важно, желает ли того сам святой! Зачастую мне приходилось силой выпроваживать людей из комнаты, потому что они во что бы то ни стало хотели мне служить. А «служение» в Индии проявляется в массаже стоп… Я говорил им, что хочу спать.

А они отвечали: «Ты можешь спать, но не можешь помешать нашему служению. Иначе как нам заслужить награду небес?»

Они навязывали мне свою компанию.

Охранники в моем ашраме не появились бы, если бы я в течение двадцати лет не подвергался бесконечному назойливому служению! «Служители» массировали меня, а я протестовал, говоря, что вообще не люблю массаж Но это никого не волновало, никто не придавал этому никакого значения. Кто-нибудь подсаживался посреди ночи в мое купе и начинал мне служить. Я крепко спал, а он будил меня со словами: «Вы можете отдыхать, но поезд простоит здесь всего час, и я не хочу упускать такую возможность». И мне приходилось терпеть эти муки целый час! Они вытворяли со мной все, что приходило им в голову.

В Раджастане меня навещала женщина, которой там поклонялись почти как святой, и тоже служила мне как святому. Но она делала это особым образом. Она приносила много плодов манго — когда приходило время сбора урожая, она являлась с полным ведром — и мне их навязывала. Не успевал я попробовать один плод, как он тотчас же передавался по кругу, поскольку каждый раз с ней приходило по меньшей мере пятьдесят последователей. Манго превращалось в прасад, становилось великим даром. Мне совали еще один плод, чтобы я превратил его в прасад, а затем третий… моя одежда промокала насквозь от сока манго. Но никому до меня не было никакого дела… они спешили выслужиться перед небесами.

И меня еще спрашивают, зачем нужна охрана! Вы не можете себе представить, что бы со мной случилось, если бы не она, — нечто невообразимое! За эти двадцать лет я так настрадался… В определенном смысле это пошло мне на пользу: так я смог избавиться от всей своей прошлой кармы! Но теперь она исчерпана, поэтому я больше не желаю, чтобы мне прислуживали.

Жизнь христиан полна мыслей о правильных и неправильных поступках, о том, что следует и чего не следует делать, о чистом и нечистом. И Дионисий хочет помочь им выйти за пределы этого, как Сосан: ни то, ни другое. Он говорит:

Открывается же он полностью лишь тем, кто, отвратившись от всего чистого и нечистого, отрекшись от покорения святых вершин…

Дело в том, что даже святые вершины покоряет не что иное, как эго. Те, кто становятся совершенно обыкновенными… Такова точка зрения дзэн-буддизма: быть никем, самым обычным человеком. Я точно так же описываю свою саньясу: быть никем. Но христианский святой — это не никто, это тот, кто взошел на вершину святости. Дионисий имеет в виду, что в этом случае проявляется тончайшая форма эго, которая гораздо опаснее неприкрытого эгоизма. Те, кто остановился и вышел за пределы…

…отрекшись от покорения святых вершин, оставив позади все божественные звуки и свет…

Запомните эти строки, потому что во время вашего путешествия внутрь вы услышите чудесную музыку, увидите волшебные огни. Вы даже представить себе не можете, сколько красоты скрыто в вашем внутреннем мире. Но не останавливайтесь на этом.

…и ангельские гласы…

Вы услышите голоса столь благозвучные, столь медоточивые, что поверите в то, что они принадлежат ангелам и самому богу. Но они исходят из вашего собственного ума. Последняя стратегия самозащиты ума заключается в том, чтобы создавать искомое, поставляя воображению пластиковые заменители реальных вещей, снабжать вас игрушками. Не позволяйте себе ими обманываться. Выйдите за пределы всего этого.

…вступает во мрак, где воистину пребывает тог, кто за пределами всего сущего.

Бог пребывает за пределами всякой чистоты и нечистоты, всего правильного и неправильного. Бог находится за пределами всего мыслимого. Это и понимает Дионисий под мраком. В темноте многое прекрасно. При свете дня вы можете отделить одно от другого, говоря: «Это красиво, а это безобразно. Это правильно, а это неправильно. Это мужчина, а это женщина». Но темнота скрывает все различия: вы больше не знаете, кто есть кто, что есть что. Мрак растворяет все различия, это состояние, при котором различия отсутствуют. Свет всегда поверхностен, а тьма глубока. Свет всегда преходящ, ведь он зависит от наличия определенного источника.