Мистические города

Хаптет остановился. Схватил задний край рубашки, потянул его вверх и повернулся, показывая голую спину. Толстый рубец извивался змеей от левой лопатки почти до основания позвоночника.

Мариям с изумлением посмотрела на него:

— Остался с войны?

— Нет, — ответил Хаптет, опуская рубашку и снова поворачиваясь к ней лицом. — Этот шрам и есть моя дань. Когда пришло время, я попросил двух друзей крепко держать меня, а третьего — взмахнуть косой.

Свет лун бросал жемчужные отблески на ее кожу. Мариям нахмурилась:

— И ты выбралшрам на всю спину? Поверить не могу, неужели ты серьезно?

И тут до нее дошло. Глаз Джахиры. У Мариям челюсть отвисла от изумления, она поднесла ладонь ко рту.

— Ты не обязана понимать наши традиции, — сказал Хаптет, указывая на тропинку впереди. — Для кого-то данью является шрам. Для других — жертва. Расставание с чем-то очень ценным. Ты напрасно жалеешь Джахиру — она вовсе не нуждается в сочувствии. Ее дань может показаться ужасающей, но уверяю тебя, жители этого города так не думают.

Дальше вдоль озера шли молча, наслаждаясь ночным спокойствием.

— Мариям, зачем ты приехала в Саммаринду? — неожиданно спросил Хаптет. — Неужели на водный турнир? Сезон только начинается, но тебе, кажется, совсем не любопытно. Твои мысли очень далеко.

Мариям вновь посмотрела на Касха, как будто в первый раз разглядев его собачью голову во всех подробностях.

— Да, — сказала она, — на турнир. Я приехала посмотреть на сражения.

Хаптет понял, что она что-то недоговаривает.

— На севере есть остров, где женщины ткут тончайшую ткань. Тебе непременно нужно купить отрез — такой ты больше нигде не найдешь, уж это точно.

Мариям кивнула, позволяя Джахире увлечь ее в деловитую толчею утреннего базара. Они не спешили. В этой части света никто никуда не торопился. Саммариндцы умели находить время для мелочей. Увлеченные слушатели, тонкие наблюдатели. Здесь придавали значение деталям — вот разница между жизнью и простым существованием.

Теперь Мариям повсюду замечала следы дани, принесенной жителями Саммаринды. В ходу были шрамы, хотя настолько отвратительными и бросающимися в глаза, как у Джахиры, украшали себя не многие. Она узнала, что на полуострове припеваючи живет целая каста врачей, работа которых сводится исключительно к нанесению ран здоровым людям по достижении теми совершеннолетия.

Мариям взяла ткань и повертела ее в руках. Вплетенные в полотно серебряные нити переливались на свету.

— Мне всегда хотелось побывать в Макасе, — сказала Джахира, потянувшись к другому рулону и легким жестом отгоняя торговца. — Ты там подружилась с Хаптетом? В Макасе?

Мариям сделала вид, что не слышит, пристально вглядываясь в толпу в поисках знакомого лица. «Все напрасно — к гадалке не ходи». Человек, которого она разыскивала, не стал бы прогуливаться по такому рынку. «Он сейчас наверняка готовится к вечерним торжествам, тренирует равновесие или оттачивает искусство фехтования. Может, его вообще здесь нет. Нужно было приехать лет десять назад. Даже если удастся найти его — слишком поздно».

Мариям смотрела на прихрамывающего человека и девушку с рассеченной губой, настолько худую, что одежда свисала с ее костей, словно лохмотья. Как она могла не замечать этого в первый раз?

— Хочешь, пойдем посмотрим другие товары? — Джахира заметила, что взгляд Мариям блуждает где-то далеко от расшитых тканей на столе. — Кожу? Украшения? Могу отвести в квартал серебряных дел мастеров, если, конечно, тебя не смущает шум.

Мариям улыбнулась:

— Мне и здесь нравится.

Джахира кивнула:

— Тогда пойдем вон туда. Мне нужно кое-что купить.

Мариям почувствовала, что солнце начало припекать. Женщины прокладывали себе путь через толкущиеся толпы покупателей и развозчиков, туристов и торговцев. То и дело на них налетали с криками несущиеся на абордаж дети, настолько увлеченные играми в догонялки и пятнашки, что и сгущающиеся толпы народу были им не помеха. Мариям настиг острый запах незнакомых ароматов. Торговцы специями согнулись в дверных проемах, возле плетеных корзин, доверху наполненных порошками разных оттенков охры.

Близость океана чувствовалась во всем: в фигурках рыб, вырезанных на дверях; в змеях, вышитых на верхней одежде; в ракушках, покрытых красками из драгоценных металлов и собранных в ожерелья на золотых и серебряных цепочках, которые теперь обвивали тонкие шеи.

Но больше всего поражали аптеки: в их окнах висели гирлянды из застывших в причудливых позах морских гадов, о происхождении которых Мариям могла только догадываться. Некоторые походили на уродливое скопище клыков и костей. Неужели природа способна породить столь неестественные сочетания? Мариям положила одну руку на плечо Джахиры, указывая другой на безобразную тварь, свисавшую с красной веревки около сети с сушеными лягушками.

Джахира пожала плечами: