Мистические истории

Девушка была идеальна. С идеально красивым гладким розовым личиком, с большими синими глазами под черными игольчатыми ресницами, приоткрытый в улыбке алый пухлый рот показывал ряд мелких белоснежных зубов, и невероятно тонкая талия. От одной талии, такой непорочно-тонкой с ума можно было сойти. На пышной золотистой головке была несколько небрежно водружена белая шляпка с сеточкой-вуалью, белое, низко декольтированное на высокой розовой груди платье облегало талию и бедра и потом уж спускалось пышными каскадами до кончиков остроносых белых туфелек.

Вот это белое платье, да и всю эту белую одежду Гарольд бы снял и переодел девушку во что-то другое. Короткую юбку, открытую маечку, спортивные тапочки и кепочку на голову, а не эту шляпу. Ей бы очень подошло. И замуж бы расхотелось. Но не переоденешь. Во-первых, он в этом магазине не работает, во-вторых, это свадебный салон. Поэтому рядом с девушкой прочно стоит жених. Высокий, в традиционно черном костюме, со смуглым, четко вырезанным и квадратным как у Шварценегера подбородком и короткой стрижкой ежиком, тоже как у него, а в лацкане пиджака белый цветок.

У Гарольда время еще оставалось, и он продолжал стоять у витрины. Он почувствовал, что ревнует. И смотрел на жениха почти с ненавистью. Такая девушка, такая идеальная девушка, он бы не решился дотронуться до нее, не то, что делать маленьких гарольдчиков. Вряд ли подобную встретишь в жизни. Если ее переодеть – совершенство! А этот охламон уже руку к ней протянул. Да и она к нему, их руки почти соприкасаются… Вот-вот схватятся за руки и побегут… куда? В постель, конечно, куда же им еще бежать, все туда бегут, еще до свадьбы. Но постели-то здесь нет, злорадно усмехнулся Гарольд и отправился к врачу, мимо музыкального магазина, который он в этот раз даже не заметил. На мгновение ему почудились за спиной странные нестройные звуки, как будто настраивали сразу несколько инструментов, но Гарольд уже открыл дверь и вошел в кабинет.

Когда Гарольд через час вышел от врача, то, как всегда, сразу свернул налево, к эскалатору, который спускал вниз и, как обычно, уже о витринах не помнил.

Через две недели Гарольд снова направлялся к личному доктору – бумагу с только что полученным анализом крови следовало показать врачу, и перед свадебной витриной на минутку приостановился. И улыбнулся своим прошлым глупым мыслям. Но девушка была прекрасна, даже еще прекраснее, чем в прошлый раз. Хотя в ней ровно ничего не изменилось. Вот только… Гарольд не мог вспомнить, они тогда держались за руки, или еще нет… Но ведь какая-нибудь служащая салона могла их подвинуть друг к другу. Он быстро прошел мимо этих коротеньких мыслей и мимо неподвижных фигур в витрине – врач не любил, когда пациенты опаздывали.

Потом Гарольд оказался перед витриной через два месяца. Поясницу прихватило ни с того ни с сего, наверно, от нервного переутомления, не иначе. Девушка попалась слишком любящая, хотела играть в папу-маму и семейное счастье, родителей на помощь позвала. Но Гарольду родители не закон. А закон есть вполне нормальный: сама пришла, сама пожелала, никто не заставлял и никто ничего свадебного не обещал. Но до закона дело не дошло. Гарольд объяснил родителям, что из него муж не получится. Он всех любит. И их дочь тоже… любил. И еще – ВСЕХ! Понимаете? Они почему-то побледнели, но поняли и ушли, вместе с девушкой. Но не сразу. И время на всё это тоже ушло. Поднимаясь по эскалатору, Гарольд осторожно потрогал правую челюсть: еще было больно. Достижение консенсуса с родителями девушки далось непросто, особенно с отцом. С людьми вообще трудно, то ли дело манекены, думал Гарольд, стоя перед витриной. От этих никаких неприятностей и неожиданностей. Вот на такой девушке даже жениться можно. Идеал! Совершенство! Но таких не бывает на земле, только вот здесь – одна-единственная. А этот болван-шварценегер, на него даже смотреть не хотелось. Гарольд уже почти повернулся, уже шаг сделал в сторону, уже почти ушел, но запнулся и оглянулся. В витрине что-то было не совсем так. Будто всё так, но… не так! Они не только крепко держались за руки, они стояли очень близко, совсем близко, вплотную друг к другу. И были такие устремленные вперед, словно и вправду собрались немедленно жениться. Вот сейчас сорвутся с места и побегут. Но даже не в этом дело. Гарольд пристально смотрел на фигуру девушки, на место пониже талии (кажется, уже и не такой тонкой), там явственно обозначалось утолщение, некая округлость, которую не могли скрыть пышные сборки, начинавшиеся только от середины бедер.