Мистический андеграунд

Сам человек не в состоянии понять, как менять себя и каким образом это делается. Сущность можно оживить путем снятия асфальта с души, а если иметь в виду себя, то надо, чтобы кто-то следил за этими процессами со стороны и направлял их; сами мы не в состоянии избавиться от своего асфальта. Общение с Джи возможно только в динамическом режиме, статика смертельна для общения.

Чтобы быть взятым в Школу, надо себя проявить хоть как-то. Одна из возможностей духовного роста – это общение с летучими людьми иных стихий и металлов. Вот это доступная реальность. Джи – это тот, кто может указать на Путь, освещаемый мистическим Лучом. Но пройти каждый должен самостоятельно".

"Как работает Посвятительный Луч?" – спросил я.

"В работе Луча все ситуации строятся по закону внутреннего кристалла. Каждое число имеет свой кристалл. Число три соответствует трехгранному кристаллу, пятнадцатому Аркану соответствует кристалл, состоящий из пятнадцати граней.

Работа Луча ведется строго в соответствии с каббалистическими разработками нашего Ордена. Если в ситуации три человека, то работа происходит для трех граней ситуативного кристалла, если пятнадцать человек – для ситуативного кристалла, состоящего из пятнадцати граней. Каждая грань имеет в ситуации свое значение и играет свою роль, проецирует определенное влияние. Если на ситуативный кристалл не подается энергетика Луча, то никакие процессы алхимического расщепления не возможны. Если электростанция не подает тока в жилой дом, то света не будет, телевизор не показывает, приемник молчит.

А для того чтобы Луч включился работу, надо на земле создать соответствующую Школу, которая, как чаша, могла бы служить для восприятия огромного количества тонкой энергетики и правильно ее распределять по всем ситуациям для исправления на Земле кривозеркального пространства…"

– Я попробую пояснить тебе, – заметил Джи. – Никакая электростанция не будет подавать ток для одной лампочки. Для бесперебойной подачи напряжения Луча необходима круглосуточная работа Школы на земле. Если нас пятеро – Фея, Гиацинта, вы и я, то мы "варим суп" из пяти компонент, если собралось тринадцать человек, то варим мы суп по законам тринадцатого Аркана…

В этот момент дверь неожиданно открылась, и на кухню вошла Гиацинта: ее шубка была в снегу, а щеки порозовели от мороза.

– Неужели вы приехали? – всплеснула она руками. – Я уж думала, что решили покинуть Фею, оставив ее навсегда в одиночестве…

Петрович подошел к ней и, под видом приветствия, слишком долго не отлеплялся от ее стройного стана. Я тут же вызвал его на крыльцо и прошептал:

– Если будешь так увлекаться – мало тебе не покажется.

– Понял, – ответил Петруччо и забежал в комнату.

– А, вернулся, – пропела Гиацинта, – небось, Касьян застращал тебя. Но чтобы ты умел расслабляться после неприятных моментов, и даже в общественном месте, Гиацинта тебя сейчас научит кое-чему.

Во-первых, найди на помойке в меру обшарпанный термос, чтобы он не вызывал подозрений и создавал уют. В этот термос наливаешь водку, подкрашенную чаем. И спокойно себе попиваешь на глазах у милиции. А когда напьешься, Петруша, то начинай ласково хрюкать – и все бомжихи будут у твоих ног.

– Как бы я хотел, чтобы наши тонкие дамы однажды подружились друг с другом, – сказал Джи. – В этом случае наш внутренний круг стал бы андрогинным. Мы бы смогли построить сильную магическую группу из пяти человек. Но, поскольку мы все разные, это сделать непросто.

– Да, – добавил я, – характеры у нас мало совместимы. Я слушаюсь только вас. Петрович всегда подстраивается под сильнейшего.

– Я абсолютная индивидуалистка, – заявила Гиацинта, – и подчиняюсь только магиссам из своих сновидений. А Фея, как я заметила, совершенно подвластна своим неустойчивым настроениям.

– В сердечном состоянии, – сказал Джи, – она добрейшая христианка, но в темные периоды своих проявлений она одним словом может разрушить все и вся.

– Кому много дано, с того много и спросится, – со странной улыбкой сказала Фея.

– Гиацинта всегда алертна, – вставил Петрович, – но, кажется, ведет с нами двойную игру.

– А возможно, тройную или многомерную, – задумчиво сказал Джи. – Улыбается нам, чистит, моет, готовит и убирает…

– А когда мы уходим, – беззаботно прервал его Петрович, – занимается подозрительными делами…

– Что это ты, Петруша, развеселился? – подняла на него холодные глаза Гиацинта. – Может, тебе пора на клиросе копытцами стучать и молитовку Бафомету почитывать?

Я вновь почувствовал, как в комнате нагнетается невидимое напряжение. Петрович побледнел до землистого цвета, и вдруг Фея быстрым движением сбросила со стола нож, направленный в его сторону.

Петрович тут же спрятался за спину Джи.

С возвращением Гиацинты в домике стали происходить странные явления. Ночью слышались таинственные скрипы и вздохи, а Фее казалось, что вечерами кто-то смотрит на нее в окно, с той стороны.

Однажды утром я вышел на кухню и увидел, что Гиацинта моет посуду в той грязной воде, где только что полоскала половую тряпку.

– Что ты делаешь! – возмутился я.