Мистическое кольцо символистов

Фон Бекк видел Долли во второй раз, и снова поразился ее нездешней красоте. В первый раз они встретились три дня назад. Как частенько бывало, Герман ужинал в ресторане Большой московской гостиницы на Воскресенской, не особенно следя за танцами очередной босоножки, весьма, к слову сказать, посредственной. И тут в ресторанный зал вошла девушка. Внешность ее завораживала и казалась инфернальной. Прозрачность кожи, точеный силуэт и легкость движений наводили на размышления о феях, горделивая посадка головы не оставляла сомнений в благородном происхождении. Все присутствовавшие в зале мужчины, да и многие дамы, заинтересованно провожали хрупкую фигурку глазами.

Под пристальными взглядами ужинающих фея пересекла зал и заняла пустующий столик. Заказала бокал воды и погрузилась в созерцание танца. Герман тут же подозвал официанта и, когда тот, держа на согнутом локте накрахмаленную салфетку, учтиво склонился перед ним, спросил, понизив голос и глазами указывая на виднеющийся в полумраке силуэт:

– Кто такая? Не знаете, любезный?

– Как же, отлично знаю-с, – пропел половой. И, ловко подхватив двумя пальцами протянутую купюру и сунув в жилетный карман, со значением произнес:

– Госпожа Волынская, Ольга Павловна-с.

И, поиграв бровями, развязано добавил:

– Та самая. Внебрачная дочь Опального Князя.

Ольга Павловна сидела к нему боком, и, рассматривая точеный профиль, Герман все больше проникался идеей создать фильму по известным авантюрным событиям, результатом которых стало появление на свет столь прелестной особы. В уме уже родился готовый сценариус – бери и записывай. И в самом деле, фон Бекк достал автоматическое перо и на салфетке принялся набрасывать идеи будущей фильмы. Затем сложил салфетку пополам, убрал в карман и, снова подозвав официанта, заказал для дамы бутылку шампанского. И передал нижайшую просьбу перемолвиться с ней парой слов.

А еще через несколько минут Герман увидел, как Волынская категорично отказывается от шампанского, и, поднявшись из-за стола, торопливо устремился к ней, начиная опасаться, что прекрасное видение растает, словно дым. Но Ольга Павловна продолжала сидеть за столом. Сделав знак нерешительно застывшему официанту никуда не уходить и ждать дальнейших распоряжений, Герман склонился к самому ее уху и деликатно произнес:

– Прошу прощения, госпожа Волынская, что, не будучи представленным, смею вас обеспокоить. Разрешите исправить эту оплошность. Позвольте представиться – владелец кинофабрики на Басманной улице Герман фон Бекк. Ольга Павловна, очень вас прошу, уделите мне несколько минут своего драгоценного времени.

– Подобная назойливость не делает вам чести, господин фон Бекк, и все же присаживайтесь, – с легким акцентом откликнулась фея.

Герман сделал знак официанту, тот водрузил ведро с шампанским в центре стола, расставил бокалы и удалился. Герман разлил шампанское, присел на стул напротив Волынской и обстоятельно начал:

– Ольга Павловна, ваше лицо поразительно подходит для кинематографа. Поверьте мне, я знаю, о чем говорю. Я снял немало фильмов…

Вялые аплодисменты заглушили его слова, и Герман переждал, пока разрозненные хлопки стихнут, собираясь продолжить, но вдруг за стол опустилась раскрасневшаяся, только что закончившая выступление танцовщица. Глядя, как босоножка бесцеремонно берет ее бокал и жадно выпивает содержимое большими глотками, Волынская тепло улыбнулась и произнесла:

– Господин фон Бекк, лучше познакомьтесь с моей подругой Лили, она гораздо больше меня годится на роль актрисы.

Герман разочарованно рассматривал вульгарную девицу, обмахивающуюся ладошкой и аффектированно закатывающую глаза.

– Господин фон Бекк – режиссер? – обрадовалась танцовщица. И восторженно затараторила, коверкая слова: – Долли, ты же знаешь, как я обожаю театр! Театр и шампанское – вот две вещи, от которых я никогда не откажусь!

Она игриво протянула Герману пустой бокал, требуя наполнить.

– Я не работаю в театре, я снимаю фильмы, – сухо проговорил фон Бекк, наливая игристое вино в протянутый бокал.

– Как интересно! Я обожаю фильмы! – снова опустошая бокал, воскликнула Лили, полностью переключая на себя беседу за столом.

Герману стало скучно. Эта особа его совсем не привлекала. Ни в качестве актрисы, ни как женщина, однако вежливость требовала демонстрировать обратное.

– Ну же, господин фон Бекк! Расскажите скорее! Так хочется узнать, как делаются фильмы!

– Вот и хорошо, вы поговорите, а я пойду, – поднялась из-за стола Волынская.

– Ольга Павловна, – потянулся за ней фон Бекк, но фея уже скользила между столиками по направлению к выходу.

В тот вечер Герман напился. Не один напился, а с Лили. Они сидели в ресторане до закрытия, затем новая знакомая выразила горячее желание увидеть кинофабрику. Фон Бекк усадил ее в авто и повез к себе. Загнав машину в гараж, провел Лили к особняку через парк, мимо грота и дальше по всей территории, со всех четырех сторон демонстрируя съемочный павильон.

– Какое великолепие! – оглядывая стеклянные стены, то и дело восклицала гостья. – Немыслимая роскошь!