Мистификации Софи Зильбер

Софи повиновалась я, раздевшись донага, увидела, как одеяние Амариллис Лугоцвет без малейшего ее участия растворилось в воздухе, открыв взгляду такую совершен­ную фигуру, что Софи в изумлении вытаращила глаза и едва устояла против искушения потрогать это тело, дабы убедиться, что оно земное.

— Помни о том, что ты пребываешь под моей личной защитой,— сказала Амариллис Лугоцвет и снова взяла Софи за руку.— Что бы ты ни увидела и ни услышала, те­бе ничто повредить не может. Так что не бойся.

С этими словами она подвела Софи к воде.

— Держись рядом со мной,— посоветовала она,— я и сама за этим прослежу.

А когда они уже по щиколотку стояли в воде, Амарил­лис Лугоцвет зачерпнула ее ладонью и окропила Софи голову и тело.

Вода показалась ей. теплой, и Софи возликовала от соприкосновения со стихией, которая была ей мила и без которой она не могла обойтись. Потом они стали шаг за шагом глубже входить в воду, в обществе и в окружении других дам, коих становилось все больше — их белые тела и сами светились, подобно луне. Что касается мужчин, то они успели уже заплыть далеко вперед.

Над поверхностью озера рассыпался негромкий много­голосый смех, на всех напало безудержное озорство: то один окунал другого с годовой, то кто-то обламывал ка­мыш и щекотал им соседа за ухом. Амариллис Лугоцвет казалась такой молодой и веселой, какой Софи ее еще ни­когда не видела, и она тоже смеялась и шутила вместе со всеми.

Потом озеро, в этом месте сравнительно мелкое даже на порядочном расстоянии от берега, стало сразу таким глу­боким, что Софи вдруг перестала чувствовать под ногами дно и пустилась вплавь. Объявшая ее вода была ласковая и теплая, не намного ниже температуры ее тела, и она плыла настолько легко, с таким ощущением счастья, что ей хотелось бы продлить это состояние до бесконечности. Когда она поднимала глаза, то видела, как мигают огни альпинистских хижин на вершинах гор, а на воде сере­бристо сверкала лунная дорожка. Несмотря на все свое любопытство и ожидание чего-то необычайного, она чувствовала себя покойно и надежно.

Шутки, перелетавшие из конца в конец, от одного к другому, не миновали теперь и Софи, и она показала себя достойной внучкой своей бабки Сидонии, каждый раз бросая в ответ острое словцо, за что нередко бывала воз­награждена дружным смехом окружающих. Софи сама удивлялась живости своего ума, безошибочной меткости своих ответов. А когда под конец ее стали поддразнивать, что она даже голая производит впечатление одетой, по­скольку загар отчетливо отметил на ней контуры купаль­ника, она сквиталась с насмешниками, заявив, что, буду­чи актрисой, не привыкла обходиться без модных аксес­суаров.

Плыли они с такой быстротой, что Софи просто не ве­рилось, как могли они за столь короткое время переплыть все озеро. «Надо мне будет завтра попробовать еще раз,— подумала она.— Либо озеро стало меньше, либо я открыла новый способ плаванья».

Они приближались уже к лугу на другом берегу, та­мошний ресторанчик был погружен в глубокую тьму. Но плывший впереди фон Вассерталь вдруг поднял руку, при­зывая всех остановиться.

— Вот самое подходящее место,— сказал он.

Услышав эти слова, Амариллис Лугоцвет схватила Со­фи за руку, как раз вовремя, чтобы предостеречь ее от большой волны, которая накатила внезапно и, образовав вокруг них замкнутый вал, в таком положении застыла. Внутри вала вода еще колыхалась, но под ней, совсем близко к поверхности, просматривались рифы, покрытые мохнатыми водорослями, колыхавшимися вместе с водой. Это были те самые камни, что, в отличие от выступавших над водой, при устойчивой жаре и постепенном обмелении озёра представляли большую опасность для лодок.

Общество разделилось теперь на группы — каждая устроилась на каком-нибудь из камней, однако эти камни были расположены так близко один от другого, что можно было слышать соседей, не повышая голоса. Софи расслы­шала, как Альпинокс сказал: «Вода, земля, воздух и огонь»,— и вдруг, откуда ни возьмись, по воде, между кам­нями, заплавали светильники — маленькие плошки, в ко­торых горели благовонные масла.

Софи опять пребывала в том странном состоянии, ка­кое было ей уже знакомо по прошлый вечерам, однако на этот раз ей казалось, будто она с самого начала понимает все гораздо яснее.

Амариллис Лугоцвет возвысила голос:— Все мы пришли к единому мнению, что пора вам на что-то решиться. Каждый в своем решении свободен, и это его решение должно уважаться всеми. Наш совокупный жизненный опыт подсказывает нам, что необходима серьезная перемена, дабы установить новые взаимоотно­шения между существами и вещами. Курс развития, кото­рый взяли чужане и который они навязали всем сущест­вам и вещам, это курс разрушительный. А посему власть не может оставаться всецело в их руках. Она должна быть поделена. Слишком долго наслаждались мы удобствами безвластия,— значит, мы совиновны.