Мистификация

Дэвис с двумя штатными юристами должны были приехать из его офиса на Уолл-стрит минут через пять. Присутствие большой компании, видимо, посчитали нежелательным, как и нашу с Дэвисом конфронтацию. Грейвз, Мэнесс, Стюарт, Левенталь, Беверли, Дик и я перешли через холл в другой офис, выгнав оттуда озадаченного хозяина, и принялись ждать. Я расположился позади стола, машинально чиркал что-то в блокноте, пока, к своему ужасу, не увидел, что держу в руках желтую линованную бумагу, на которой совершенно неосознанно – так как разум мой пребывал в соседнем кабинете с Маккалохом и Вилсоном – изобразил подпись Ховарда Р. Хьюза. На меня никто не смотрел, все молчали; Дик рухнул на диван рядом с Беверли и Альбертом. Я вырвал лист бумаги, аккуратно его сложил и спрятал в задний карман. Через несколько минут подошел к двери, открыл ее и высунул голову. Я увидел трех человек; один из них, с красным лицом, размахивал руками и громко говорил, направляясь ко мне со стороны шахты лифта. Я нырнул обратно и быстро закрыл дверь.

– Это Дэвис, – сказал я небрежно, – со своими преторианцами.

Пренебрежительности хватило минут на десять. Ральф Грейвз вышел из комнаты. Он вернулся через минуту и сказал, что не заходил в офис, но постоял рядом и слышал голос Маккалоха.

– Он говорил по телефону, – сказал он зловеще. – Они разговаривают. Звонок прошел.

– Маккалох не видел Хьюза с пятьдесят седьмого года, – заметил я. – Как он может узнать его голос?

– Они разговаривали шесть лет назад, – ответил Ральф, глядя прямо на меня.

Прошло еще десять минут. Напряжение внутри меня достигло той точки, после которой люди либо срываются в истерику, либо окончательно падают духом. Дик на своем диване был похож на подстреленного серого мамонта, корчащегося в агонии. Я сказал всем присутствующим, что у нас запланирован обед с Акерманами, причем даже не соврал, и мы уже практически опаздываем. Потом внезапно встал и воскликнул:

– Что за комедия? Черт меня раздери, если я еще буду ждать! Вы все запишете, а я приду завтра, послушаю и тогда скажу вам, Хьюз звонил или кто-то другой.

Дик тоже быстро поднялся.

Холодность и самоуверенность, должно быть, произвели впечатление, потому что никто не стал протестовать против нашего ухода. Они могли бы удержать меня при помощи грубой силы, если бы увидели ужас, клокочущий под невозмутимой маской, в которую превратилось мое лицо.

– Позвоните мне из ресторана, – велел Грейвз, – я скажу вам, как обстоят дела.

Дверь за нами закрылась, и Дик стиснул мою руку; глаза его светились безумием, как у Зеро Мостеля[25].

– Быстро идем, только не бежим, к ближайшему выходу.

Мы подергали стеклянную дверь, ведущую к лифтам, но она была заперта. Рабочий день давно кончился, здание закрыли.

– Ну и как, скажи на милость, нам отсюда выбираться? – спросил Дик с паникой в голосе.

Мы нашли дверь, ведущую к пожарной лестнице. Она тоже была закрыта.

– Боже мой, – простонал он, – мы пойманы в здании "Тайм-Лайф".

– Пойдем обратно и попросим у Грейвза ключи.

– Обратно пойдешь ты. Я лучше выпрыгну в окно.

Мы услышали щелкающий звук, донесшийся из дальнего конца холла, и не пошли, а скорее побежали в том направлении. У лифта стоял уборщик и орудовал шваброй. Мы прошли мимо него в лифт, и тогда он сказал:

– Извините, но это технический лифт, никаких пассажиров.

Я объяснил, что дверь к главному лифту заперта. Он пожал плечами и лязгнул ведром.

– Послушайте, – резко сказал я, – нам нужно уйти отсюда прямо сейчас. У нас особое дело, опаздываем на самолет... в Вашингтон.

– В Бразилию, – услышал я бормотание Дика.

Уборщик доставил нас на первый этаж. Мы выбрались из здания, под дождь и ледяной ветер, и остановили такси. Я поднял воротник, а Дик забился в угол сиденья, как человек, перенесший сильнейшее потрясение.

– Ты в порядке?

– Да, как мне кажется. – Он медленно кивнул головой, – Ты знаешь... знаешь, что было самым потрясающим? Они настоящие. Все те люди, о которых мы писали, – они все реальны, они существуют. Они ходят вокруг в одежде, в плоти и крови. Они разговаривают. Все эти люди. Я думал, мы их сочинили, они только герои книги. Но был настоящий Честер Дэвис, тот крикливый ублюдок, которого ты видел в коридоре. И тот лысый парень, с кусками мрамора вместо глаз, был Фрэнком Маккалохом. Я хочу сказать, настоящим Фрэнком Маккалохом. Тем самым Фрэнком Маккалохом, а не нашим.

На меня это тоже повлияло, но язык, казалось, присох к горлу.

– Да уж, – буркнул я, – и еще кое-что. Попытайся переварить. На другом конце провода был Ховард Хьюз.

– Ховард Хьюз? – слабым голосом произнес Дик. – Миллиардер?

Марти и Диана Акерман ждали нас в ресторане. Марти выслушал мой рассказ, почти ничего не сказав. Я взглянул на часы и объяснил:

– Обещал позвонить Грейвзу.

На второй звонок ответила Беверли Лу.

– Все закончилось, – сказала она, ее голос срывался на фальшивые ноты. – Фрэнк Маккалох хочет поговорить с тобой.

Лысый монстр подключился к линии и сказал безо всякого вступления: