Мистификация

– И если эти картины не будут лететь со мной в одном самолете на Ибицу... – Я выразительно чиркнул рукой по шее, задев больной палец.

Где-то на середине земляничного пирога Шелтон посмотрел на часы и воскликнул:

– Бог мой, уже пятнадцать минут третьего! Нас ждут наверху. Ланч как-то затянулся, – добавил он озадаченно.

Пока лифт поднимался на тридцать второй этаж, все мне улыбались. "Славный малый, – было написано на их лицах. – Ты же не подведешь нас. Мы им покажем". Да, подумалось мне, можем и показать. Я выжал в ответ пару худосочных улыбок.

– Джентльмены, – начал я, – есть кое-что, о чем я непременно хотел бы вам сказать до того, как пройду тест на детекторе лжи. Парни, я аферист, а все вы идиоты. Никаких встреч с Ховардом Хьюзом не существует. Мы с Ричардом Саскиндом, моим исследователем, сами написали эту автобиографию. Ваши деньги в данный момент лежат на номерном счете в Швейцарской банковской корпорации в Цюрихе на имя Ханны Розенкранц. Вложены в ценные бумаги Ай-Би-Эм, "Апджон", "Ксерокс", "Тексас галф" и других компаний. По очевидным причинам, акции "Макгро-Хилл" мы приобретать не стали.

– Ты что-то сказал? – спросил меня Фишер.

До него донеслось мое бормотание сквозь крепко сжатые губы.

– Да, мне надо добраться до аэропорта к пяти часам. Как долго обычно проводится процедура?

– Никогда не проходил, – признался Фишер. – Я выясню.

Маккалох и Билл Ламберт из "Тайм" ждали нас в приемной офиса Хэрольда. С ними был невысокий темноволосый человек примерно тридцати лет, державшийся очень напряженно. В руках у него был большой портфель. Шелтон, Хэрольд и Билл Ламберт немедленно проводили его в конференц-зал. Маккалох оттащил меня в сторону. Лицо его было чернее тучи.

– Какой идиот это придумал? – гневно спросил он.

– Как тебе сказать... Фрэнк, это долгая история.

– Знаешь что? – прошипел он. – Мне все это не нравится. Какого черта, они думают, Фрэнк Маккалох хуже какого-то детектора лжи?

Я вдруг понял, что он имел в виду. Он злился не на меня. Ему было обидно. Я собрался с мыслями и быстро сообразил, как исправить положение.

– На самом деле, это моя вина, – извинился я. – Никто не сомневается в твоих словах, Фрэнк. Они знают, что ты сказал правду. Я сам себя в это втянул, можно сказать, добровольно вызвался.

– О, ну тогда все в порядке. Я боялся, что они не доверяют мне по каким-то своим причинам. – Он немного успокоился. – Кажется, я становлюсь параноиком.

– Мы все тут немного не в себе, – объяснил я. – Прикосновение Хьюза.

Маккалох ушел в другую комнату, чтобы переговорить с невысоким брюнетом, которого я заметил, как только вошел в комнату. Его звали Руди Капуто, эксперт из "Берне эдженси". Пока он готовил кабинет к процедуре, я переговорил с Марти Акерманом и Фостином Джеле, а потом прошел в комнату.

Нас оставили наедине. Капуто устроился перед небольшой стопкой бумаг.

– Это очень просто, – сказал он, – вам совершенно не о чем беспокоиться.

– Надеюсь, потому что мне нужно успеть на самолет. Они вам об этом сказали?

Он кивнул и начал задавать самые разные вопросы – от того, как правильно произносилось мое имя, до деталей моих встреч с Хьюзом. Он был точен, доброжелателен, хотя временами выглядел несколько смущенным. Он заполнил стандартную формулу заключения, которую я должен был подписать, дабы заверить общественность, что тест проведен по моему согласию. В чистой строке, отведенной под мое имя, он напечатал "Клиффорд Майкл Холмс". Когда я указал на ошибку, специалист покраснел и заполнил вторую форму, на этот раз правильно.

Я чувствовал себя так, будто пробежал несколько километров. Сердце билось в горле, хотелось пить, как никогда в жизни. Это невозможно, понял я. Я не смогу пройти чертов тест, конец всему. Когда я задал вопрос, мой собственный голос, казалось, доносился откуда-то издалека, словно прятался в дальнем углу комнаты, пытаясь сделаться неслышимым:

– Когда вы узнаете результаты?

– Предварительный отчет? Почти сразу же. Это, конечно, письменный отчет, но он займет совсем немного времени.

– Как эта штука работает? Вам дозволено раскрывать подобную информацию?

Он еще не открыл свой портфель, в котором, как я подозревал, находились дьявольские пыточные инструменты.

– Измеряет всякие разные вещи. Потоотделение, ритм дыхания, мудрит с кровяным давлением – проверяет артерии. Это старое мастерство, – объяснил он. – Разработки начались в Китае. Там считали, что, если человек лжет, слизистая во рту сохнет, поэтому подозреваемого заставляли держать во рту рис.

– Мой рот уже сух, как пустыня Сахара, а я ведь не сказал ни слова.

Мне конец, я был в этом уверен. Когда все закончится, когда официально огласят результаты, я скажу правду. А что еще мне остается? Но я должен был предпринять последнюю попытку.