Мистификация

Рукопись Дитриха оказала нам огромную психологическую поддержку. Она развеяла мои последние страхи, что мы не сможем сделать нечто большее и лучшее, чем просто какое-то подобие стенограммы никому не интересных разговоров. На самом деле там содержалось не так уж и много новой информации: большинство деталей мы уже знали по материалам "Тайм-Лайф" и вырезкам из газет. Важным же был характерный тон голоса Ховарда, проскальзывающий в его неформальных разговорах с Дитрихом. Именно со слов Ноя я узнал, что у Хьюза было два любимых способа решения деловых проблем: "Увольте этого сукиного сына" и "Возьмите чужие деньги".

К рукописи был прикреплен потрясающий документ. Как Ной Дитрих или Джеймс Фелан нашли его, осталось тайной за семью печатями, хотя мы и сгенерировали несколько теорий. Это была напечатанная через один интервал десятистраничная записка Фрэнка Маккалоха, бывшего главы лос-анджелесского бюро "Тайм", Джеймсу Шипли, президенту "Тайм инкорпорейтед", датированная тридцатым октября 1958 года. Наверху первой страницы стояла надпись: "КОНФИДЕНЦИАЛЬНО, НЕ ДЛЯ КОПИРОВАНИЯ". Сама записка представляла собой дословную расшифровку записанного на магнитофон телефонного разговора между Фрэнком Маккалохом и Ховардом Хьюзом. Реплики журналиста были опущены, так что в результате получился один пространный монолог Хьюза. Кроме непосредственной информации – наш герой умолял Маккалоха использовать свое влияние и убрать из грядущего номера "Форчун" статью о проблемах "Транс уорлд эйрлайнз", предлагая взамен стать бесплатным корреспондентом "Тайм инкорпорейтед" в том случае, если Генри Люс[17] зарубит статью, – в наши руки попала самая длинная неформальная речь Ховарда Хьюза. Там были разговорные особенности, характерные словечки, манера отвечать, любовь к речевым клише и искаженным метафорам. Однажды вечером, пока мы еще не уехали из Калифорнии, я сел за машинку и напечатал трехстраничный список повторяющихся фраз и любимых восклицаний Хьюза.

Дик взял себе экземпляр, напечатанный под копирку.

– Изучи это, – приказал я, – и намертво отпечатай в памяти. Когда придет время, надо не только все знать о Ховарде, не только думать, как Ховард, но и говорить, как Ховард. А эта записка – наша путеводная звезда.

* * *

Мы пришли в восторг не только от нашей баснословной удачи, но и от встречи Дика с Ховардом и экологически чистого чернослива. Как секретные материалы "Тайм инкорпорейтед", казалось, каким-то мистическим и неумолимым путем привели нас к открытию рукописи Дитриха, так и незапланированная встреча Дика с Хьюзом дала мне почву для фантазий о том, что случилось в Палм-Спрингс. Идея осенила меня в тот момент, когда Стэнли Мейер упомянул о вице-президенте Спиро Агнью, госте в доме Фрэнка Синатры. Тот враждовал с нашим героем с 1967 года, когда деятель культуры сцепился с менеджером только что купленного Хьюзом отеля "Сэндз" и получил удар в нос, от которого опрокинулся на спину. Байку я изобрел совершенно безумную. Интервью в моем номере шло всю ночь. В пять утра Ховард попросил меня посмотреть в окно.

– Там есть машина?

Разумеется, на стоянке в хрупком предрассветном свете красовался потрепанный "шевроле".

– Пойдемте со мной, – приказал Хьюз.

Я подчинился.

Он сел в машину и подозвал меня.

– Это Клиффорд Ирвинг, – представил меня Хьюз человеку на заднем сиденье. – Он мой друг, и если ему понадобится помощь, то ты ему поможешь.

– В машине сидел Спиро Агнью? – спросил Дик.

– Правильно.

– Но почему?

– А почему нет? У них были дела. Спиро у Ховарда в кармане. Они повязаны планами по строительству аэропортов в Лас-Вегасе и на Багамах. Вот почему Хьюз и живет на острове Парадиз. Разве я тебе этого не говорил?

– А что если они спросят Агнью об этом?

Я засмеялся:

– Он все будет отрицать, даже если бы моя байка оказалась чистой правдой. Вице-президенты обычно не встречаются с миллиардерами в пять часов утра в припаркованной машине, чтобы поговорить о погоде.

Дик так и не смог разубедить меня, и прямо из "Холидэй" в Беверли-Хиллз я позвонил Беверли Лу и рассказал ей о нашей встрече. Не знаю, поверила она мне или нет, так что пришлось написать ей письмо и подтвердить свою версию событий.

– Теряешь хватку, – мрачно проронил Дик.

– Прекрати. Чем безумнее история, тем скорее они в нее поверят. Вот увидишь, – пообещал я.

Даже два фантастических везения – архивы "Тайм-Лайф" и рукопись Дитриха – не исчерпали наш лимит удачи, которая подкинула нам еще несколько приятных сюрпризов поменьше. Как только мы вернулись из Энсино в Лос-Анджелес, я позвонил Бобу Киршу, книжному обозревателю "Лос-Анджелес таймс" и моему старому другу по тяжелым временам начала шестидесятых. Мы забрали Киршей из их дома, отвезли в ресторан, потом все вместе пошли на дискотеку и проговорили всю ночь. По ходу беседы я рассказал Бобу, над чем сейчас работаю – о книге про четырех миллиардеров, – добавив, что у меня проблемы с Хьюзом, и пожаловался, что я не могу получить доступ к архивам "Лос-Анджелес таймс".

– Нет проблем, – ответил Боб. – Я напишу письмо библиотекарю.