Мистификация (сборник)

— Ах вот что. — Кроу вспомнил, что Лопеса ему рекомендовал Хьюго. — Но ты ошибаешься. Хозяин здесь я.

— Знаю, босс. — Лопес сглотнул набежавшую слюну. — Я не про то… Я тоже боюсь Одноглазого, как и ты… И не верю ему, как и ты… Пожар его дело, но…

— Да ты ошалел, — прервал Кроу, но тут же сообразил, что лучше дать Лопесу выговориться. Поэтому заключил вопросом: — С чего ты взял?

— Знаю, босс. Все знаю… Одноглазому помогли зеленые дьяволы. Это они пригнали ночью огонь…

«Совсем ошалел, — решил Кроу, осторожно выдвигая ящик стола, где лежал заряженный пистолет, — если только он двинется ко мне…»

Лопес предостерегающе выставил руку:

— Не спеши, босс… Ты тот раз говорил — надо стрелять. Я стрелял…

— В кого? — Кроу положил руку на пистолет.

— В зеленого дьявола… Они там были ночью. Гнали огонь на нас… Люди рассказывали — зеленые дьяволы гасят огонь в сельве. Эти гнали огонь на нас. Я стрелял в одного…

— Ну? — Теперь, с пистолетом в руке, Кроу уже не опасался Лопеса.

— Попал, видно… Он крикнул и стал падать, кувыркался, — Лопес показал пальцем, как падал «дьявол», — падал и кричал: «Хьюго, Хьюго…»

— И вы подобрали его?

Лопес развел руками:

— Как подберешь? Упал в огонь. Но потом был дождь. Огонь потух. Что-нибудь осталось. Я знаю то место, босс.

— А люди Хьюго? Они видели?

— Один там остался… Тоже стрелял, после меня. Но, — Лопес опустил голову, — дерево с огнем упало. Не успел отбежать. Другого мы привезли. Совсем плохой. Весь обгорел. Много раненых, обгорелых, шеф. Надо в больницу.

— Больница далеко. — Кроу потянулся к телефону. — Я скажу своему доктору. Он посмотрит. Поможет, кому не поздно. Где твои люди?

— На барже… Едва дотянули катером.

— Пусть выгружают. Распорядись и приходи сюда. Доктор подойдет.

— Надо плыть, босс.

— Я подумаю.

— И не надо говорить Одноглазому.

— Иди-иди и возвращайся быстрее.

* * *

— Я уезжаю, Антонио. Мне надо как можно быстрее попасть в Манаус. Если бы вы согласились отпустить со мной Чико…

— Я уже сказал — нет. Да он и не согласится покинуть меня.

— А если нам отправиться в Манаус втроем?

— Зачем? Для меня все случившееся — чудо.

— Чудес не бывает, Антонио.

— Мы оба и все обитатели поселка были свидетелями чуда. Я, конечно, сообщу о чуде епископу. Может быть, теперь он отпустит немного денег и удастся соорудить тут небольшой храм в память о чуде.

— Чудо, чудо! Вы же интеллигентный человек, Антонио!

— Не стоит продолжать наш спор, Тун. Мы оба интеллигентные люди, но я служитель церкви, а вы — атеист. Я уже понял: нам не разубедить друг друга. Возможно, моя позиция кажется вам недостаточно аргументированной, но и у вашей нет никаких вещественных доказательств. Вы не нашли ничего.

— Перед рассветом прошла гроза. Был сильный дождь. И, кроме того, я не имел возможности сделать анализы почвы, обугленной растительности. Кто знает, что могли бы показать анализы.

— Здешние индейцы относятся к племени йаномами. Севернее их соплеменники еще кочуют по сельве. Эти осели недавно. Они еще остаются собирателями, охотниками, следопытами сельвы. Чутье никогда не подводило их. И в сельве они никогда не ошибаются. Я тоже побывал с ними на пожарище, прошел вдоль границы, где стена огня вдруг остановилась. Они слушали, нюхали, смотрели, ложились на землю, пробовали на вкус обгорелые ветви и плоды. И они сказали твердо: тут был огонь, и ничего больше. Только огонь, который сам погас.

— Но почему?

— Этого они не знают. Причины для них не существует. Был огонь и погас. Это все.

— А для нас с вами, Антонио?

— Для меня — свершилось чудо.

Тун покачал головой:

— Я бессилен… Придется ехать одному. И у меня нет никаких доказательств, нет свидетелей. Не знаю даже, захочет ли шеф публиковать мои репортажи. «Чудо над сельвой»? Кому это сейчас надо?

— У вас есть и многое еще.

— И во всем не хватает доказательств. Разумеется, я постараюсь вернуться сюда как можно скорее, с телеоператором, но я боюсь… Я почему-то боюсь оставлять вас тут одного, Антонио.

— Разве я один? Со мной Чико и все они. Господь однажды оборонил нас, не оставит и дальше в беде.

— Мне очень не по душе уезжать одному, но сейчас это совершенно необходимо. Жаль, что вы не хотите ехать со мной.

Пастор улыбнулся, развел руками:

— Я же говорил…

В полдень Тун Читапактль покинул селение. Двое охотников, вооруженные луками и короткими копьями, взялись проводить его до устья Боа-Негру, откуда можно было бы добраться почтовым катером или вертолетом до Карвуэйру. Все обитатели селения, во главе с вождем и отцом Антонио, собрались на берегу. Когда долбленая лодка с тремя путешественниками отбыла от берега, все, как один, подняли руки в прощальном приветствии, а вождь высоко подбросил вверх украшенное перьями копье и, ловя его, крикнул:

— Дети Луны желают тебе удачи на твоей охотничьей тропе, брат наш Тун! Возвращайся и всегда найдешь здесь еду и кров!