Мистика

Все, что чувствуют люди в Петрансусе, это чувства Бездны. Все, что останется от них потом, это их сознание: их принципы, проблемы. Но сознание – результат их чувств, которые давно парализованы. Поэтому оно пусто, а сами люди давно мертвы. Все, что останется от людей, живущих здесь, это вещи. Вещи, в которых по крупицам собрана их душа, хранящие их тайны, воспоминания, от которых люди боятся избавиться. Также вещи, воплощающие собой символ истины в этом мире, которыми кто-то из этих людей мечтал владеть, считая, что это даст им могущество или богатство. Обычно есть два варианта: либо вещи управляют человеком, либо человек управляет ими. Легко понять, что происходит в Петрансусе. Вещи создают мир видимый и являются его основными элементами. Потому петрансовцы навсегда останутся во власти материального мира. Из этого следует вывод, что необходимо следить за тем, куда направлено твое сознание.

Есть одна теория, которая дает объяснение тому, что произошло когда-то в Петрансусе и указывает на причину случившегося. Послушайте ее.

Теория видимости. Было все, и были души, и было безвременье. Все было в Едином. Души, понимая суть Единого, возвращали его вновь тем же Единым, ничего не оставляя при себе. Все было открыто и явно. Но настало время, и закрылось все. Открывалось лишь согласно доверию каждой души, материализуясь. Так появлялось все больше элементов в области видимости.

Через каждую из душ пролегала дорога, ведущая к Истине и хранящая смысл жизни, единый для всех. Но идя только по одной из этих дорог можно было постичь Истину. Тот же, кто шел по нескольким сразу и брал себе больше, чем знал, и больше, чем мог понять, тот скрывал лишнее под тайной.

Жить нужно, проверяя на правильность и оправданность того, что видишь, не реагируя на чужую видимость. Движение должно происходить только относительно своего пути, не загрязняя своей чистоты, следуя лишь велению своего разума.

Все, что становится видимым и не оправданно, то лишнее, то порождает тайну. Обволакиваясь чужим видением, мы открываем Бездну. Поглощаясь чужой тайной, мы затеняем себя, и видимое вокруг нас становится тьмой, пока мы не избавим себя от этой тайны.

[Иными словами, изначально человеческие души чисты, но в процессе жизни они загрязняются из-за того, что сознание поглощает собой много ненужной информации, идущей от окружающих его вещей].

Большинство считает, что именно так Петрансус поглотился Бездной, когда люди в нем стали скрывать то, что знают, имеют, любят.

Можно видеть то, что видимо, и тогда действующая сила – это время, можно же самому создавать то, что желаешь видеть, тогда действующая сила это ты сам. Либо ты пользуешься тем, что создано до тебя, либо создаешь то, чем будешь пользоваться, сам. В процессе созидания и проявляется суть свободы. Истина есть всего лишь абсолютное знание об Едином, знание о том, что суть всего едина. Но созидание или творчество – процесс бесконечный, можно всегда получать любые желаемые виды, не меняя при этом сути.

После того как Пантиль окончил речь, Мэри с Дуолой посидели немного в доме, осмотрели комнаты, потом ушли. По дороге они зашли еще в какой-то клуб. Дуола видела, что Мэри несколько озадачена тем, что ей поведал Пантиль. Она спросила:

– Он сказал то, что ты и хотела услышать? Скажи, он чувствует тебя?

Мэри отвлеклась от раздумий, ответив:

– Он помог мне завершить свой анализ происходящего в Петрансусе, но именно теми словами, какими я бы и хотела это сделать. Оказывается, нас влекут сюда только вещи, вещи, не люди. Когда люди приходят сюда, они при себе ничего не имеют, их влечет лишь тайна, и они ищут чего-то нового, но уже не своего, свое они теряют еще раньше, до прихода, в каком-то другом мире.

Все, что мы, ныне живущие, оставим в Петрансусе, что это? Мосты, вода, старые и уже никому не нужные вещи, которые уже когда-то бросили. Здесь нет ничего для нас, и мы не существуем ни для чего из этого, мы свободны от всего, что здесь находится. Мы здесь чужие.

Мэри на время закончила говорить и подумала, что лично она оставит в Петрансусе. Первое, что пришло в голову, это маленькая черная книжечка. И все. Ничего больше. Тоже только вещь, ничего ценного, если она вдруг умрет, то это окажется незаметно для всех. Мэри ощутила отчуждение от какого-то большого мира, который может находиться где-то за пределами Петрансуса, а может быть даже не создан. Она продолжила говорить: