Мистика (2010)

— Это не то место, Паркер, — сказал он и, взглянув на светлеющее небо, добавил: — Ну, я и не надеялся сразу попасть в яблочко. Нам придется еще прогуляться.

И Понс, не оборачиваясь, спустился с холма и снова углубился в болота.

VIII

И вот уже через каких-то двадцать минут ландшафт снова слегка изменился: он стал еще более безрадостным и тоскливым, чем даже тот, что окружал дом Гримстоуна. Солнце растопило лед, сковавший выбоины, так что ноги вязли в липкой грязи, а тягучий туман толстым одеялом укутал землю.

Однако мой компаньон не изменил себе: это был все тот же энергичный и целеустремленный Солар Понс. Он безошибочно, не сворачивая с пути, вел меня за собой в самое сердце болот, да так, что я с трудом за ним поспевал. Время от времени он останавливался, чтобы свериться с картой, а затем немедля снова устремлялся вперед, точно зверь, идущий по следу. Я уж было всерьез забеспокоился, как тут перед нами вырос еще один холм. Там мы увидели разрушенные стены и руины уже действительно древнего строения: судя по внешнему виду, средневекового аббатства или монастыря.

Солар Понс бросил на меня довольный взгляд:

— Ну, вот так-то оно лучше, Паркер. Попасть в нужное место совсем не сложно: надо только уметь читать карту и руководствоваться здравым смыслом.

— У вас выдающиеся способности, Понс, — тихо сказал я. — В одиночку в жизни на такое не решился бы!

— В любом случае мы уже в аббатстве, — ответил Понс. — Сегодня нам осталось осмотреть еще только одно место. И вам, наверное, будет приятно узнать, что мы ходим по большому кругу, который в конце концов обязательно приведет нас обратно к дому Гримстоуна.

— Рад это слышать, Понс, — сказал я, ступив на твердую дорожку, которая шла вверх, прямо к развалинам аббатства. — А то болота с их обитателями уже начали меня слегка утомлять.

Солар Понс сдержанно улыбнулся и огляделся по сторонам. Мы подошли к руинам поближе, и тут мой друг тихо выругался. Там везде были люди, много людей, тепло одетых, с рюкзаками за плечами.

— Святые небеса, Понс! — воскликнул я. — Так это же любители пеших походов. Те самые, из гостиницы.

— А почему бы и нет, Паркер, — грустно заметил Понс. — Но теперь все свидетельства того, что здесь побывал призрак, будут наверняка уничтожены.

Понс, конечно, был сильно разочарован, но сумел сохранить свое обычное самообладание. Он как ни в чем не бывало поднимался по тропе. Казалось, единственное, что его сейчас заботило на этой земле, — это необходимость раскланиваться с нашими утренними знакомцами из гостиницы.

— Цистерцианцы были выдающимися строителями, Паркер, — заявил он, рассматривая деталь арочного свода.

— Да, действительно, Понс. Полагаю, орден до сих пор процветает.

— Безусловно. Даже более чем.

И хотя Понс не мог воспользоваться лупой, он весьма тщательно исследовал поверхность земли. Однако любители достопримечательностей об этом даже и не подозревали — так естественно он себя вел.

Я уселся на большой плоский камень и с удовольствием закурил, радуясь тому, что могу отпустить своего компаньона. В замкнутом пространстве солнце грело, казалось, чуть сильнее, и все же холод пробирал до костей, поэтому долго так было не высидеть. Когда Понс наконец присоединился ко мне, я увидел, что лицо его разгладилось.

— Не то место, Паркер. Это совершенно очевидно.

— Нашли что-нибудь, Понс?

Он покачал головой, и мы поспешили спуститься с холма и вернуться на болота.

— Эти любители пеших походов сэкономили нам массу времени, Паркер. Старые развалины — слишком людное место. Они пришли по главной дороге. Есть еще одна — новая — мощеная дорога, которая не отмечена на моей карте. Дорога ведет прямо к развалинам, которые в путеводителе обозначены как «древний памятник». — Минуту-другую он молча курил, а затем повернул ко мне взволнованное лицо. — Последнее место назначения должно подтвердить мою теорию. В противном случае мне придется пересмотреть нашу тактику.

Больше он не проронил ни слова, а мы все шли и шли в белом безмолвии. Я даже на время забыл о холоде, прилагая неимоверные усилия шагать след в след с моим другом. Так продолжалось какое-то время, как вдруг Понс внезапно остановился и повернулся ко мне. Он молча выполнил свой обычный ритуал: вычистил трубку, прежде чем набить ее свежим табаком.

— Одиночество — прекрасная вещь, Паркер, — сказал он. — Чем дольше мы живем в двадцатом веке, тем больше начинаем его ценить.

— Я бы так не сказал, Понс… — попытался возразить я, но мой друг грубо меня перебил:

— Да ладно вам, Паркер! Одиночество — самое важное. Даже посреди пустынной трясины невозможно избежать встречи с кучей идиотов. Доброе утро, доктор!

И тут, к моему изумлению, заросли кустов справа от тропы впереди нас колыхнулись, хотя ветра не было и в помине. И через минуту мы увидели громоздкую фигуру доктора Стренджвейза. Доктор выглядел чрезвычайно смущенным.

— Ну, мистер Понс, — пророкотал он, — надеюсь, вы не думаете, что я шпионю за вами?